вдруг сказал Самор.
— В чем? — удивилась Рада.
— Ты живешь жизнь ярко, горишь ей. Мне это странно, непривычно и чуждо, но кажется прекрасным, как эти цветы. Ты как эта магнолия, — серьезно сказал Самор.
Рада слегка смутилась, и из-за этого чувства пошла в атаку:
— Более банальный комплимент не мог придумать?
— Такой не нравится? — Самор, казалось, искренне удивился. — Ладно, тогда ты хороша, как последний взгляд умирающего, как его свет перед тем, как дух покинет тело.
— Уже лучше, — хмыкнула Рада. К загробному юмору некроманта определенно стоило привыкнуть. Или он не шутил? По этому вечно серьезному лицу с выражением философской задумчивости ничего не поймешь.
Рада и Самор двинулись по тропинке, иногда встречая такие же гуляющие парочки или даже компании.
— Давай поиграем в игру, — предложила Рада. — По внешности и поведению незнакомцев будем угадывать, кто они друг другу и чем занимаются.
— А как мы поймем, угадали или нет? — нахмурившись, произнес Самор.
— А никак. Это просто для веселья. Нет, ну конечно, ты можешь подойти и спросить, если хочешь.
Рада повернула лицо навстречу солнцу, купаясь в его лучах, и закружилась от нахлынувшего на нее счастья. Тепло и светло было на душе, все проблемы остались позади, а она гуляет с самым непонятным парнем из всех, кого знает. Но это только пока! Раде было интересно раскусить Самора, добраться до его души, снова увидеть, как огонь вспыхивает в его глазах.
Некромант тем временем смотрел на кружащуюся в лучах солнца спутницу и жалел, что у него нет холста и красок, чтобы запечатлеть этот момент. Заноза тоски вдруг впилась в сердце, и Самор отвел взгляд.
— Смотри, вон те. Мне кажется, он банкир или королевский служащий, а она…
— Она домохозяйка! — жизнерадостно добавила Рада, бросившая взгляд на пару, проходящую мимо них. Усатый дядька во фраке и серая мышь, закутанная в шаль темно-зеленого цвета.
— У них, наверно, уже взрослые дети, — добавил Самор задумчиво.
— Ты хотел бы детей? — как бы вскользь поинтересовалась Рада.
— Детей? Я? — у Самора на лице появилось такое ошарашенное выражение, будто ему сказали, что теперь он будет жить в одной комнате с парочкой огнедышащих драконов.
— Ладно, не отвечай, — махнула рукой девушка. — И так все ясно. Такие короли драмы как ты могут только стареть в одиночестве в готическом дворце и по ночам ложиться спать в гроб.
— Я бы хотел детей. Когда-нибудь, — спокойно сказал Самор. — И готические дворцы мне не по нраву. Твой маленький домик меня вполне устраивает.
Рада смущенно хмыкнула.
— Домик, кстати, не мой. Это моего друга, его надолго посадили в тюрьму за разбой, и он разрешил нам тут жить. После пожара о доме нужно было позаботиться, что-то починить. Мы взяли на себя эту ответственность взамен на такое гостеприимство.
Вдруг ребята увидели перед собой гладко выбритого мужчину средних лет в дорогом черном пальто и шляпе-циллиндре.
— Как думаешь, кто он? — сказала Рада. — Мне кажется, адвокат.
— А я думаю, врач.
— Сейчас узнаем, — мурлыкнула Рада и ускорила шаг, а затем столкнулась с господином в шляпе, ойкнула и рассыпалась в извинениях.
— Девушка, внимательнее! — коротко бросил мужчина и поспешил обойти странную парочку.
Рада подошла к Самору и разжала ладонь. В ее руке лежала небольшая картонная карточка. На ней было написано: "Амар Хадсон. Королевский адвокат". Еще был указан адрес, по которому мистер Хадсон принимал клиентов.
Рада весело рассмеялась.
— Я угадала, угадала!
Самор улыбнулся. Это было такое удивительное зрелище, что Рада перестала смеяться. Холодное, точно высеченное из камня лицо некроманта вдруг разгладилось, просветлело и стало похоже на обычное лицо. Теплое и живое.
— Давай чуть видоизменим твою игру, — вдруг предложил Самор. — Тут есть кладбище?
— Да, в дальнем конце парка. Но от нас уже недалеко, — удивленно протянула Рада.
— Идем, — нетерпеливо бросил некромант.
Когда пара подошла к старому кладбищу, на котором высились поросшие мхом мраморные и гранитные могилки, Самор остановился.
— Вот теперь будем играть с возможностью проверки. Смотри, могила какого-то… Эрнандио Петриса. Как думаешь, кто это?
Рада озадаченно приподняла брови.
— Э-э… Имя какое-то неместное. Может, посол? Или ученый?
— А я думаю, фермер.
Самор деловито достал из кармана пальто пучок травы, поджег его и стал шептать какие-то слова. Вдруг из могилы вылетела бесплотная тень, сизая, в ней едва можно было разглядеть черты человека.
— Дух очень старый, — сказал Самор. — Отвечай, дух, как твое имя?
— Эрнандио Петрис, повелитель, — прошелестел слабый голос, похожий на шуршание листьев.
— Кем ты был при жизни, Эрнандио?
— Извозчиком, повелитель, — тихо отозвался дух. — Я прибыл в эту страну, надеясь найти работу, но драконья холера забрала меня раньше.
— Ясно, — кивнул Самор. — Ты свободен, Эрнандио.
Некромант взглядом потушил дымящиеся травы и пробормотал несколько слов. Дух исчез.
Рада покосилась на спутника с опасением. Так умудриться перевернуть безобидную игру… Девушка поежилась. Было странно беспокоить души людей ради развлечения.
— Некромант, а это не слишком? Зачем тревожить их? — выпалила Рада.
— Им все равно скучно, — пожал плечами Самор и двинулся к следующей могиле. — О, эта недавняя! Зернада Оливин. Твои ставки?
— Швея, — ляпнула Рада первое, что пришло в голову. Ей уже хотелось уйти с кладбища, на котором Самор наоборот расцвел. Что с них взять, с этих некромантов.
После проведения ритуала из могилы выскочил вполне осязаемый призрак, можно было даже рассмотреть складки на простеньком платье и пряди растрепанных волос. Старуха сердито взглянула на ребят из-за круглых маленьких очков.
— Что надо?
— Невежливо говоришь, дух, — спокойно сказал некромант.
— Да я вас, магов, да еще и некромантов, сроду непереносила! — сплюнула старуха бесплотной слюной. — Почто беспокоишь, молодой да глупый?
— Хочу узнать ваш род занятий, Зернада Оливин, — ничуть не смутившись, ответил Самор.
— Повитухой всегда была, с юных лет. Пока сама не начала болеть, — вздохнула тяжело старуха, а затем резко приблизилась к некроманту и открыла рот перед его лицом. — Посмотри гланды! Гной есть на них? Гланды смотри!
Некромант отшатнулся. Сумасшедшая старуха, кажется, его слегка напугала. А Рада с трудом сдерживалась, чтобы не рассмеяться.
Старуха продолжала охать и ворчать.
— Даже как померла, все равно гланды эти беспокоят. И в животе шумит, ой, это язва желудка обострилась. Нога еще от подагры страдает, да кашель не проходит.
Старуха показательно кашлянула на только что выпрямившегося некроманта. Тот с трудом сдержался от того, чтобы не упасть на соседнюю могильну плиту.
Рада рассмеялась уже в голос.
— Довольно, дух, — торопливо сказал Самор.
— Подожди уж, раз побеспокоил. С кем еще поговорить? — продолжала старуха как ни в чем не бывало, — Дочку мою сходи проведай, с плохим она человеком связалась, ой
