вертела головой, то и дело восклицая:
— Как сегодня много магглов! — потом в просветительно-развлекательном тоне спросила у дочки: — Так какой у нас номер платформы?
— Девять и три четверти! — с готовностью пискнула та, явно гордая тем, что запомнила урок.
— Молодец, Джинни! Ну, Перси, ты первый…
Дальше Гарри не слышал, так как Вижн втолкнул его в кирпичную стену перехода, и ему пришлось зажмуриться и отвлечься. Алый паровоз, раздувающий пары. Толпы магов в разноцветных мантиях. Ушастые книззлы с голыми хвостами, шмыгающие под ногами и орущие на все голоса, на кошачьи эти вопли мало походили. Скорей, на кашель. Над головами беспорядочно метались совы и филины, сыпля перьями, погадками и какашками… От которых пришлось уворачиваться. Несколько раз Гарри наступил в ароматные кучки, оставленные невоспитанными двухвостыми собаками.
И к моменту посадки в вагон настроение упало ещё ниже. Пока Гарри отскребал подошвы кроссовок о поребрик платформы, Вижн занес в вагон гаррин багаж, потом позвал его самого.
— Гарри, давай сюда!
Провел в купе. Присел на лавку напротив. Взмахом палочки очистил свою и Гарри обувь, убрал грязь и запах. Вздохнул.
— Ну, увидимся вечером, а, Гарри? Я буду в Большом зале со всеми остальными преподавателями, там мы встретимся.
Гарри кивнул, не глядя на Вижна, тот, понимая его состояние, молча покинул купе. А мальчик тут же придвинулся к окну, жадно высматривая его же, выходящего из вагона. И прижал ладонь к стеклу, снаружи то же самое проделал Вижн, замерли, смотря глаза в глаза сквозь стеклянную преграду. Когда же состав медленно двинулся, Вижн прошел немного рядом, не убирая руку с окна. А потом поезд ускорился, и Вижн отстал. Гарри откинулся на спинку сиденья и глубоко-глубоко вздохнул, запрещая слезам вылиться наружу — не маленький уже! Одиннадцать лет исполнилось, и, как и все дети, уезжает в новую, среднюю, школу, в закрытый пансион. И не его вина, что его записали в Хогвартс, расположенный в далекой Шотландии…
Всеобщий любимец
Местность за окном изменилась — исчезли виды города, сменившись пригородными пасторальными картинками: желтеющие и буреющие поля пшеницы и виноградников, милые домики, утопающие в разноцветных кронах деревьев, водяные и ветряные мельницы, лениво крутящие колесами и лопастями… Осень давно вступила в свои права, любовно наряжая природу в красочные яркие одежды.
Гарри сидел и смотрел на проплывающие мимо фантастические деревья и луга, все растения вдруг приобрели инопланетный вид: малиновые и рубиновые, желтые и оранжевые, и это не считая привычный цветущий вереск, лиловыми туманами покрывающий горизонт. И на их фоне теперь как-то инородно смотрелись тополя и дубы, ели и сосны, пихты и тисы, сохранившие зеленый цвет. И он был разным… Гарри никогда раньше не замечал так много оттенков зеленого: тут тебе и глубокий малахитовый, и оливковый, и прозрачный аквамариновый, и даже морской ультрамарин кое-где просвечивал. Гарри удивился вдруг — а откуда он знает, как называется тот или иной тон зеленого? Вот табачный, а вот охристо-салатовый, изумрудный, бутылочный и хаки…
Подумав, он закрыл глаза и прижался лбом к стеклу: ну-ну, с рождения иметь зеленые очи и не знать всех их оттенков при различном освещении — да сами эти знания появились, сами в подкорку впечатались. Вспомнились разные случаи, когда обсуждался цвет его глаз. Тут-там Гарри узнавал, что его глаза как вот эта бутылка, а вот они как цвет морской волны, здесь ему говорят, чтобы он прикрыл свои болотные фонарики, там скажут — растопырь папоротники пошире, кретин! Ну и так далее и в том же ключе в подобных ситуациях.
Именно этот момент выбрал первый посетитель — дверь отъехала, и в купе заглянул рыжий мальчишка с пятном сажи на носу. Быстренько стрельнув голубыми глазами по свободной лавке, он бодренько осведомился:
— Можно к тебе? А то в других купе вообще сесть некуда. У нас багажа много, братья сами едва поместились…
Гарри припомнил четыре сундука и торопливо кивнул, приглашая парня. Рыжик обрадованно улыбнулся и шмыгнул внутрь, плюхнулся на лавку напротив Гарри и деловито сообщил:
— Я Рон Уизли, а ты кто?
— Гарри Поттер, — очень неохотно отозвался Гарри. Реакция рыжего была вполне ожидаемой — он округлил глаза и смешно, косо раззявил рот.
— Ух ты… тот самый Гарри Поттер?! — требовательно-восхищенно уточнил Рон и спросил, желая доказательств: — А у тебя есть?.. Ну, этот… — показал на лоб и договорил шепотом: — Шрам…
Как ни претило Гарри это делать, пришлось откинуть волосы со лба и показать Рону свой знаменитый шрам. Чтоб его…
— Ух ты… — Рон от волнения порозовел. — Значит, это сюда Ты-Знаешь-Кто…
— Нет, — развеял Гарри радужные мечты Рона. — Это не Он, это мама. Понимаешь, — принялся он разъяснять Рону на пальцах, — убийца пришел за мной, но меня защитили родители: сперва умер папа, а пока они дрались, у мамы было время забаррикадировать комнату и провести ритуал последнего щита, она чем-то острым вырезала у меня на лбу руну Жизни, а потом умерла, защищая меня. Даже несмотря на руну, она не рискнула отойти в сторону, всё равно предпочла закрыть меня от убийцы.
К концу монолога лицо Рона приобрело виноватый свекольный оттенок и немножко вытянулось от понятного разочарования. А в дверях купе замерли пять фигур, внимательно слушавшие Гарри. Лохматая девочка и четверо мальчиков, среди которых Гарри узнал белобрысого прыщика из ателье мадам Малкин.
— О… привет, — слегка растерялся он. И махнул рукой: — Входите!
Полный мальчик вздрогнул и, заикаясь, спросил:
— А я ж-жабу ищу. Т-ты её н-не видел? — и мучительно покраснел.
— Да! — подхватила девочка, вспомнив, где они и зачем. — Вы её не видели? Невилл потерял жабу, а я помогаю ему её разыскать!
И стоят, молчат, Гарри рассматривают, как ту мартышку в зоопарке. Рон, разочарованный понятно чем, тишком-тишком, бочком-бочком доелозил тощим задом до двери и выскользнул вон. Ну, поймем его, что ли… искал героя, ан нет, оказывается, его мама защитила. Гарри, не заметив бегства рыжего, снова пригласил ребят. Поколебавшись, те зашли и разместились следующим образом: прыщик с двумя крепышами сели напротив, а девочка с Невиллом — рядом.
— Значит, тебя мама спасла? — с уважением спросила девочка. Прыщик при этом нахмурился, но потом просветлел лицом и одобрительно кивнул каким-то своим мыслям, которые, к счастью Гарри, озвучил:
— Ну и правильно! Моя бы мама точно так
