Продолжалась эта мука буквально пару секунд, но к концу экзекуции я обнаружил себя лежащим в позе эмбриона на земле.
— Ух ёёёё, — по-стариковски прокряхтел я, поднимаясь на ноги. — Зелья и специи. Нам однозначно нужны зелья и специи!
К счастью, моё самочувствие оказалось намного лучше, чем мне показалось, и я вполне себе бодро добрался до главного корпуса и вернулся в класс.
Вот только стоило мне войти в классную комнату, как на душе моментально заскребли кошки.
В классе находилась только пятёрка Громова.
Дмитрий Уваров, Василий Пожарский, Антуан Ги’Дэрека, Аден Пылаев и сам Дмитро Громов.
Остальные как сквозь землю провалились.
Это было подозрительно. Чертовски подозрительно… А глумливая улыбочка, блуждающая на лице Пылаева однозначно подсказывала, что дело нечисто.
— Где все? — я вопросительно посмотрел на Ги’Дэрека, интуитивно выбрав его в качестве собеседника.
— Погулять вышли! — с вызовом ответил Пылаев. — Что уже соскучился по своим дружкам?
Ги’Дерэка едва заметно поморщился, а Громов и вовсе уставился в окно.
Интуиция заголосила во всю, а я, постаравшись не поддаваться панике, задумался.
То, что это подстава — очевидно. Громову сейчас подставляться нельзя, значит решил действовать через… родовичей? Те вроде не дураки на рожон лезть. Значит, северяне.
Вопрос только — где они сейчас?
Найти причину для провокации — ерунда, у нас в школе это было минутным делом. Сложнее было найти укромное местечко, где не было учителей. Обычно стрелки забивались за гаражами, на пустырях или вовсе за углом школы.
Вопрос — куда могли направиться гимназисты, чтобы успеть вернуться к следующему уроку?
— Они в нашей гостиной?
Спросил я в никуда, больше полагаясь на идущие от дворян эмоции, чем на честный ответ.
— Фехтовальный зал?
В ответ меня окатило равнодушием, приправленное злорадством.
— В другом классе?
Снова равнодушие, злорадство и сожаление?
— На другом этаже?
Равнодушие, злорадство, раздражение…
— В туалете?
Только начав говорить, я уже понял, что попал в цель, а донесшиеся мне вслед эмоции удивления, недовольства и, неожиданно, облегчения, только подтвердили мою правоту.
Почему вслед?
Да потому что я уже несся, что было духу, в туалет.
О, школьные туалеты!
Островки беззакония и хаоса среди моря запретов и строгой школьной дисциплины.
Там можно разрисовать маркером стены, сообщив всей школе о том, что Гриша из седьмого Б — лох. Можно украдкой покурить и повейпить. А можно наскоро выяснить отношения.
Я, признаться, ненавижу школьные туалеты.
Место, где хочется уединиться и почувствовать себя в безопасности, по факту есть ни что иное, как притон для старшаков и реальных пацанов, курилка и «зал для переговоров».
Сходить там в туалет? Три раза ха-ха-ха. Да я лучше буду терпеть весь день, чем рискну закрыться в хлипкой кабинке, высотой мне по плечо!
В общем, школьные туалеты — максимально недружелюбное место.
Добежав до уборной, я рванул на себя дверь, залетел во внутрь, и чуть не оглох. В коридоре не было слышно ни звука, а здесь, казалось, что кричит и орет целый стадион.
Не знаю, что это за туалетная магия, да и не до этого мне сейчас.
В приличной, в общем-то, уборной, шла драка. Причем, это были не классные разборки один на один, или пятерка на пятерку. Это было избиение.
Казалось, в туалете собрались старшаки со всей гимназии, и сейчас они, обступив моих одноклассников, азартно улюлюкали и орали.
Путь чести, говорите? Ну-ну…
Я решительно заработал локтями, пробивая дорогу в круг. Дрались две группы. Моя и пятёрка северян.
На мгновенье, я почувствовал облегчение, что это не родовичи, но тут же нахмурился. Не время думать о политике и союзах — пора спасать товарищей!
— Стоять! — один из старшаков поймал меня за плечо, когда я уже почти пробился в круг. — Ты куда это?
— К своим, — зарычал я, наблюдая, как двое северян не дают подняться с ног Мирону, Толстой теснит Романа, а Безухов с третьим Кроу гоняют по всему кругу Славика и Филиппа.
— Парни! — старшак оглушительно свистнул и толкнул меня вперёд. — Сыкло заявился! Делайте ваши ставки!
— Пять золотых на мою пятерку! — прорычал я, заходя в круг, — а за сыкло ответишь, длинный!
— Ну-ну, малёк! — усмехнулся долговязый старшак, на чьем лацкане висел дворянский герб, изображающий сломанную шестеренку. — Сначала с северянами разберись, потом… удивлять будешь!
Его друзья захохотали, а я яростно скрипнул зубами.
— Ты охренеть как удивишься, — грубо пообещал я старшаку, чувствуя, как переполняющая меня злость трансформируется в холодную ярость, и сама собой начинает работать Аура Одержимости.
Получается аура автоматические включается перед схваткой? Нужно будет уточнить у Ольги…
Мои ребята, тем временем, подтянулись ко мне, а северяне с Толстым и Безуховым выстроились перед нами.
Старшаки задорно перекрикивались, предлагая и повышая ставки, и я решил по полной воспользоваться временем на подготовку.
— Так, ребят…
— Хотел бы я сказать, что ты вовремя, — Роман потрогал языком шатающийся клык, — но…
— Но лучше поздно, чем никогда, — расплылся в улыбке Филипп, на чьей скуле алела свежая ссадина.
— Шакалы, — прорычал Мирон, не сводя налившиеся кровью глаза с северян. — До Славки докопались!
Славик молча всхлипнул и кивнул.
— Значит так, парни, — процедил я, стараясь унять вновь накатившую злость, — вы сейчас под моей аурой, плюс к каждой стезе и один случайный, поэтому не удивляйтесь нахлынувшей силе.
— И вправду, — тут же отозвался Роман. — Ого, я и не знал, что так бывает!
— Ну я им щас покажу, — Мирон до хруста сжал кулаки.
— А у м-меня к-конструкт о-открылся! — Славик удивился до такой степени, что забыл про слёзы.
— Мирон, держи правый фланг и защищай Славу, — протараторил я, чувствуя, что время на подготовку истекает. — Филипп стой слева и никого не пускай к Роману! Роман, бей магией, Славик… чем есть!
— Р-рогатка е-есть и г-голем.
— Лучше рогаткой, — кивнул я. — Готовы, парни? — я шагнул вперёд и хрустнул шеей. — Пора показать, кто главный в классе!
А я, заодно, проверю работу Укрепления тела и ауры…
