здоровье Серёжи скачками понеслось вниз.
– Хил! Мариша, хил!
Мог бы и не кричать, своё дело я знала. С трудом, но я держала жизнь паладина в зелёной зоне. Выглядело всё, конечно, страшновато, Серёжа, как гордый утёс, стоял под ударами красных волн. Он бил по щиту, приводя в бешенство кобольдов, те отталкивали друг дружку, чтобы вцепиться в гадкого паладина, и всё же ничего не могли с ним сделать. Баф Хикки и моё исцеление делали его неуязвимым. Тактика и организация била толпу. Я загордилась нашим лидером: именно он собрал нас, научил действовать вместе. Я никогда не любила командные виды спорта. Одинаковые маечки, речёвки, весь этот бред про «чувство локтя». Но сейчас мне было хорошо. Хрен с ней, с «аптечкой»: если надо, буду хорошей девочкой, буду лечить лидера и побеждать вместе с ним.
Розовые сопли мне утёрли первым же прилетевшим камнем. Он упал на излёте и снял всего пятнадцать пунктов здоровья, но зато отрезвил и вернул ясность мыслей. Сразу вспомнился шестой класс, спортзал и дылда-переросток Гуля Катаева. На волейбольной площадке она всегда целила не в пол, а прямо в лицо. Когда она сотворила такое со мной, я в ответ со всей дури рассадила ей нос волейбольным мячом. С тех пор моим любимым видом спорта стал бег. Там всё зависит только от тебя.
– Лира, пращи, Лира! – закричала я, показывая на метателей.
Сучка то ли не услышала меня, то ли проигнорировала. Будет она ещё какую-то аптечку слушать! Вместо этого с воплем «Серый, я иду!» она врубилась в толпу стражей. Удары в спину давали чудовищные криты. Одна туша осела на пол, почти сразу за ней вторая. Третьему жирдяю Лира отстригла башку, сложив свои тесаки ножницами. Она выдавала одно комбо за другим, взрываясь ударами, в то время как мы за её спиной готовились сдохнуть.
Меня и Хикку спас Колоброд. Отступив назад и практически прикрывая нас телом, он начал перестрелку с метателями, вызывая их огонь на себя. Я смотрела на нашего лучника, словно в первый раз. Вечное трепло и долбоклюй сейчас вытаскивал нас из полной жопы, в то время как прима-балерина плясала свой танец совсем в другой стороне.
Каждая стрела находила свою цель, два-три попадания – и кобольд валился на пол. Колоброд стал отличным бойцом, мощным ДД, выдававшим очень хороший урон. «Может быть, даже слишком хороший», – мелькнула поганая мысль. Он ведь не в курсе, чьей мы свитой сейчас являемся и кому должны уступить победу.
Я до последнего надеялась, что стрелок успеет. Но кобольды пристрелялись, нанося всё больше урона. Жизнь КолоБрода уже дважды падала в красное, но он спасался бутылочками. В отчаянии я перекинула на него метку и попробовала хоть немного отлечить, но тут же раненым медведем заревел Серёжа: «Мариша, хил!»
Чуть не плача, я, как мантру, повторяла про себя: «Падает танк, падает рейд». Раньше я не спрашивала, играет ли лучник со сьюта, но теперь видела, что да. Видимо, когда тебя забивают камнями – это больно. Удары всё чаще сбивали ему прицел, а в последние секунды он просто стоял, упрямо глядя на своих врагов. Ещё один камень, и Колоброда не стало. Только что-то из шмоток шмякнулось на каменный пол да зазвенели, рассыпаясь, монетки.
Лира сразу отлипла от стражей и пошла вырезать метателей, что ещё сильнее укрепило меня в гнусных подозрениях. Через пару минут всё было кончено.
КолоБрод (6): эй, как вы там?
КолоБрод (6): все целы?
Мариэль (4): КолоБроооодиииик! живооооой!
КолоБрод (6): вот ты чудная Машка
КолоБрод (6): куда я денусь?
Мариэль (4): беги к нам!
Мариэль (4): народ… мы ведь его подождём?
SirGrigor (7): никто никуда не идёт, это закрытый данж, сюда больше прохода нет
SirGrigor (7): колоброд, жди на нашем месте или спать иди
КолоБрод (6): шмот мой там подберите
SirGrigor (7): подберём
SirGrigor (7): всем брысь из чата! не отвлекаемся!
Третий уровень был совсем короткий. Всего один зал. Тронный зал Грыма. А может, и не тронный, понятия не имею, что там внутри. Может, там кобольды в дурака режутся и сбивают кегли черепами невезучих старателей.
Григор обошёл нас, словно отец-командир. Велел проверить оружие (которого у нас с Хиккой не было) и эликсиры (словно они от этого прибавятся). На всякий случай я всё-таки заныкала себе одну из пращей, больше из упрямства, но пользоваться ею не рискнула. Вдруг кого из своих зашибу.
Хикка лихо хлопнула синий пузырёк и обновила благословение. Прежнее ещё держалось, но кто знает, сколько будет длиться бой с царём кобольдов, да ещё и в сокращённом составе. Может, и недолго, поубивают нас, и по домам пойдём. Кукольное личико Хикки выражало полную покорность судьбе. А я ещё на свою игровую роль жалуюсь! А тут благословила раз в полчаса – и собирай цветочки. А если цветочков нет, скучай в сторонке. Интересно, зачем вообще выбирают такие классы? Так хочется быть кому-то нужной? Или её, как и меня, охмурили в младенчестве, а теперь уже поздно соскакивать? Или она пацифистка и не хочет ручки марать? Тогда самое то.
Коридор был коротким, а зал большим. И здесь уже горели факелы. Нас ждали.
– Кто осмелился явиться в мои штольни и штр-р-р-реки?!
Бла… бла… бла… Пафосная речь, которую задвинул этот жирдяй, не кончалась минут пять. Шёл бы в тамады, цены б ему не было. Он был огромным, метра три ростом, с жирными складками на пузе и бородавками на физиономии. В сравнении со своим царём обычные кобольды показались мне милыми домашними пёсиками. Кстати, их в зале видно не было. Зато были стражи, десятка два – личная царская гвардия. Недобро ворча и постукивая дубинами о пол, они двинулись на нас.
– Смотрите за проходами, – паладин ткнул рукой в несколько тёмных дыр на стенах, – оттуда могут выскакивать кобольды. Обычно это происходит, когда жизнь босса падает до какого-то порога: семьдесят пять процентов, половина, двадцать пять процентов. На этих моментах ждите гадостей.
Самое время для лекции. Хотя, может, раньше я бы и не запомнила, а сейчас ловила каждое слово. Серёжа только не сказал, что делать нам самим, когда полезут кобольды. Визжать погромче или, наоборот, быть с ними поласковее. На всякий случай я решила держаться ближе к входу и, если что, смыться на второй уровень. Но моим планам не суждено было сбыться.
Ба-а-амс! – с лязганьем и стуком за нашими спинами упала ржавая, но вполне крепкая решётка.
– Вы в моей влас-с-сти-и! – обрадовался и даже
