так просто отпускаем, — сказал мне Валерик, который вместе с основными силами спортсменов, расположился у входа в гостиницу. — Нужно было поучить.
— Толпой? Как-то неспортивно, Валер… — улыбнулся я. — Все и так сделали в лучшем виде. Я с Юрой разговаривал.
— С Юрой? — заинтересованно спросил Валерик. — И чего? Договорились?
— Договорились, — сказал я весело. — Орловского отпускаем.
— Да и хрен с ним, — махнул рукой Валерик.
— В качестве компенсации забираем технику, что он от финнов привез.
Валерик искренне изумился.
— Охренеть! Ее же там на…
— На три миллиона! — с пафосом сказал я. — Даже на три с лишним…
— Охренеть еще раз. А ты уверен, что нет никакой подставы?
Я усмехнулся.
— Ну ты чего, Валер? Они попытались нахрапом взять — не получилось. Дальше с нами бодаться — зачем? Ради того миллиона, который меньше ста штук долларов? Юрка доллары у государства официально покупает по госкурсу. Ему вся эта суета до лампочки… Он миллионер не в рублях. Это его Орловский сбил…
— У Саши реально крыша поехала… — сказал Валерик. — Но я все равно не верю, что Юрка отдает так просто технику на три миллиона.
— Не так просто, — сказал я. — Мы из учредителей выходим, по сути это отступные.
— Охренеть, — снова повторил Валерик. — Это что получается, Лех? Получается, что мы действительно по миллиону получим?
— Губу особо не раскатывай, — улыбнулся я. — Не забывай, что семьсот пятьдесят тысяч мы должны отдать нужным людям. Затем, если захотим товар побыстрей спихнуть, то цену нужно будет опускать, так что, извини, Валер. По миллиону на брата не выгорит. А тысяч по шестьсот — вполне! Короче, отпускай парней и поехали на склад.
Склад Орловского был просто пещерой с сокровищами. Нам досталось больше пятидесяти вполне современных компьютеров — в основном простых «Макинтошей», но было и последнее слово техники — «386-е» IBM. Еще нам досталось несколько принтеров и видеокамер, два десятка видеомагнитофонов от простеньких «Funai» до модных «Panasonic». И еще много всякой мелочи — калькуляторы, телефонные аппараты, магнитофоны, несколько ящиков чистых дискет…
Склад охранял Серега и с ним восемь человек из боксерского клуба.
— «Чехов» куда дели? — поинтересовался я. Их отпускать нужно, мы договорились.
— В подвале пока сидят, — сказал Серега. — Отпустим, че. Они ребята неплохие… подготовленные!
Под глазом у Сереги светился громадный фингал. Я покосился на фингал с легкой улыбкой. Серега смутился.
— Петруху порезали немного, — сказал он. — Фигня, царапина, зарастет… Уже заштопали в больнице, дома сейчас.
— Выдели ему на бинты… три штуки. Завтра завези.
Серега кивнул.
— Сделаем. А это добро куда девать будем? — Он окинул взглядом склад.
— Перевезем к нам в ДК, — сказал я. — Директору забашляем, он выделит какую-нибудь подсобку рядом… И охрану придется сажать круглосуточную, одного Бори может не хватить…
— Сделаем четыре смены по два человека, — сказал Серега. — Ребята надежные есть. Дадим рублей по пятьсот, нормально. Кстати, Лех… А где Орловский-то? Дома его нет, в банке нет… Спрятался куда-то.
— Завязывайте его выслеживать, — сказал я. — Спрятался значит спрятался. Мы договорились, что трогать его не будем…
Серега огорченно вздохнул.
— Все равно Юрик говорит, что его в Москву к себе заберет. Вместе с банком.
— Пусть катится, — махнул рукой Серега.
Мы занялись погрузкой техники. А в общем неплохо все вышло, думал я. Но есть и «но». Например, Петр Петрович. Он, конечно, получит условленную сумму, но… Он имеет виды на банк. А банка уже практически нет. Банк не сегодня, завтра перерегистрируется в Москве, где свои Петры Петровичи, гораздо более матерые и жадные…
Я ожидал звонка от Петра Петровича в этот же вечер, но звонка не было. И это меня слегка удивило.
На следующий день телефон в нашей конторе взорвался. Звонили учредители банка. Звонили бухгалтера. Звонили директора неизвестных нам кооперативов. Заместитель директора механического завода приехал лично. Всех интересовал животрепещущий вопрос: куда девался и — главное! — когда вновь появится на рабочем месте директор «Первого территориального банка» Орловский Александр Сергеевич? И если он не появится вот прямо сейчас, в ближайшее время, то как тогда жить дальше⁈
Люся стойко отбивалась. Она честно отвечала, что никакой информации о местонахождении директора банка у нее нет. Звонящие требовали начальство, то есть нас. А начальство было занято — перевозило технику со склада в выделенное нам на скорую руку директором ДК помещение. И еще, начальство в лице моем и моих компаньонов, было в замешательстве. Кажется, весь город знал о сути происшедшего конфликта.
— Скажите, он появится? — с робкой надеждой в голосе спросил меня заместитель директора мехзавода. — Мы слышали, что у вашей структуры с Александром Сергеевичем произошло…м-м-м… некоторое недоразумение.
— Откуда это вы слышали, интересно? — мрачно спросил я.
Заместитель директора тяжело и скорбно сопел, протирал грязноватым платком лысину, но ничего вразумительного не отвечал.
— Вы понимаете… — тянул он, — у нас зависли средства. Очень серьезные. Мы должны были сегодня получить, но директора нет на месте, зама нет на месте, никого нет!
— Сколько? — коротко спросил я.
Директор назвал сумму, изумившую меня. Мне понадобилось с полминуты, чтобы вернуть дар речи.
— Ответьте, товарищ дорогой, — сказал я потрясенно, — вы к нам сюда почему пришли? У нас здесь не банк, вы что-то напутали. Если у вас есть дела в банке, то идите в банк!
— Но там никого нет на месте, — плачуще ответил директор. — Вы понимаете, Алексей Владимирович, если средства не придут завтра…
— Боря, проводи гражданина! — крикнул я.
Над несчастным замом директора нависла громадная фигура нашего охранника. Боря издал воинственный рык, и директор с поразившим меня проворством бросился к выходу.
— Вас к телефону, Алексей Владимирович! — Люся была в отчаянии.
— Соединяй, — вздохнул я.
— Алло! Алло! — кричал в трубку начальственный голос. — С кем я говорю, это директор «Астры»?
— Это директор «Астры»… — подтвердил я обреченно.
— Скажите, дорогой, — в начальственном голосе появились просительные нотки, — вы не знаете, когда появится Александр Сергеевич?
— Не имею ни малейшего представления! — честно ответил я. — Кроме того, гражданин, я не имею представления, кто вы такой. И с чего
