Книга (Не) время для любви - Анна Пожарская

Галерист нервно дернул бровью. Художники, конечно, народ своеобразный, но, черт возьми, что он там вытворяет? Толкнул левую часть двустворчатой двери и вошел в зал.

– Хорошо, – еще успел промурлыкать стоящий спиной ко входу Вячеслав, – но одежда мешает. Снял бы с тебя все.

Михаил почувствовал себя дураком. Сказочным Иванушкой, настолько каноническим, что впору было по-идиотски рассмеяться. Ограничился ухмылкой. В пустом зале стояла большая тумба, в которую, как и договаривались, художник любовно сложил работы в подрамниках, рядом раскорячилась алюминиевая стремянка, ее часто использовали, чтобы повесить картину или поправить освещение, а между этими предметами в призывной позе стояла Лера. Голова запрокинута, светлые локоны падают в вырез почти расстегнутой кофточки, а задница оттопырена так, будто кто-то сейчас будет трахать ее, не снимая джинсов. Видимо звук удара металла о металл издавала стремянка, когда Лера, меняя позу, в очередной раз задевала ее какой-нибудь из своих округлостей.

– На «Рождение Венеры» не тянет, – заметил Михаил глубокомысленно.

Лера поймала его взгляд и поспешила застегнуть кофточку.

– Я не «Рождение Венеры» хотел, – Вячеслав махнул рукой и одарил его лучезарной улыбкой. – Простите, господин Рокотов, что задержался здесь, как-то боязно стало оставлять мои сокровища без присмотра.

– Уверяю вас, – Михаил окинул его взглядом, прикидывая, насколько художник изменился с последней встречи. Кажется, лет десять назад он приезжал в гости с дедом. Мальчик вырос. Сейчас ничуть не уступал галеристу ни в росте, нив комплекции, – у нас современная система охраны и с вашими работами ничего не произойдет. В любом случае, я их увидел и вам больше нет смысла задерживаться в зале. Мы это не приветствуем. Обещаю, я лично проконтролирую, чтобы все было хорошо.

– Спасибо! – художник снова улыбнулся. – Еще раз извините за долгий визит. Свяжитесь, пожалуйста, со мной, как оформите экспозицию.

– Всенепременно.

– До свидания, – Вячеслав кивнул и поспешил к выходу. – Пока, Лер.

– Пока! – по-свойски отозвалась Валерия.

Михаил закрыл за художником дверь, и Лера поспешила повиснуть у жениха на шее.

– Я так скучала! Как все прошло?

Мужчина уткнулся носом в ее шевелюру и втянул цитрусовый запах шампуня. Напомнил себе, что невеста беременна и не стоит волновать ее понапрасну.

– Прошло все нормально, – ответил неторопливо, заставляя себя обнять женщину. – А как ты скучала, я вижу.

– Брось! – Лера прислонилась щекой к его груди. – Мы со Славкой все детство жили в одном дворе. Я когда его тут увидела, так обрадовалась, что почти забыла, зачем пришла. А позы – это так, обычное баловство, время от времени нужное всем творческим людям. Он жаловался, что русалку не может нарисовать, я немного помогла прикинуть.

Михаил глубоко вдохнул и запретил себе объяснять, что раздражает вовсе не это. Он много раз просил не приходить к нему на работу без разрешения. Лера мало того что наплевала на его просьбы, да еще и устроила никому не нужный перформанс. Что будут болтать работники? Последнее, чего хотелось, – это стать посмешищем для окружения.

– Только не говори, что ты сердишься, Котя…– Лера по-своему истолковала его молчание.– Объясняла тебе тысячу раз, промелькнувшая между мужчиной и женщиной случайная искра очень способствует творческой энергии. После такого общения и работа спорится, и идеи приходят замечательные.

Михаил вздохнул и закатил глаза. Эта Лерина теория и в лучшие времена доводила до белого каления, а сейчас и вовсе хотелось поругаться. Вздохнул еще раз. Ругаться с беременной точно не стоило.

– Не разделяю твоего оптимизма, – тоном терпеливого учителя затянул он и погладил невесту по голове. – Верю только в кропотливый труд и желание довести свои работы до совершенства. И, кстати, не у всех, но у большей части успешных художников очень крепкий тыл. Не представляю Бекетову, флиртующей с Людовиком, или Белова, окучивающего нашего маркетолога Елену. Никаких искр, устойчивое партнерство, дети, адский труд.

– У тебя нерепрезентативная выборка, – парировала Лера. – Наши преподаватели говорили другое, – подняла на него взгляд и чмокнула в нос. – Я собираюсь уехать к родителям сегодня, сейчас, отец задумал какой-то тематический ужин. Не хочешь со мной?

– Нет. У Белова аукцион, я не могу. Прости.

– Хорошо, – она по-хозяйски поцеловала его в губы. – Тогда до понедельника. И звони мне… Не забывай!

– Уговорила, – Михаил вернул поцелуй. – Напиши, как доберешься.

– Да. Люблю Котю!

Лера выпустила его из объятий и направилась к двери.

– Буду скучать, – соврал Миша ей в спину и мысленно поблагодарил провидение за передышку. Он наконец-то побудет один! Лучше и быть не может! Прямо праздник какой-то! Жаль только, что нельзя позвонить Рите и позвать ее прогуляться. Не отказался бы просто подержать ее за руку и немного поболтать о ерунде.

Потер лицо и фыркнул по-звериному. Зачем мучить себя, если ничего толком не изменить? Он обязан заботиться о матери своего ребенка, а не играть в юношу, который идет на поводу у эмоций.

Посмотрел на часы и поспешил к себе в кабинет. До аукциона осталось двадцать минут, как раз достаточно, чтобы выпить чашечку кофе и собраться с мыслями.

Глава четырнадцатая. Удивительные открытия и запретные удовольствия

Субботнее утро буднично началось со слез и тошноты, продолжилось беготней на показах и борьбой с навязчивыми ароматами, и к обеду Рита хотела только одного – погулять в парке подальше от людей. Спрятаться от жары, суеты, шума и лишних запахов. Отвергла Лешино предложение посидеть в кафе, потащила брата на прогулку. Все не одной! В его присутствии она хотя бы не станет разнюниваться, а это само по себе уже неплохо.

Леша молча шел рядом, хмурился и постоянно смотрел по сторонам. Рита слушала птичье чириканье, наслаждалась ветерком, запахом травы и мечтала о хрустящем рожке с ванильным пломбиром. Жара чувствовалась даже здесь, среди деревьев, и страшно хотелось хоть ненадолго прогнать ее из тела.

– Может, все-таки, поделишься, зачем мы встретились? – насмешливо поинтересовалась Рита, когда они оба остановились около пустой скамейки. Отлично помнила, что погруженный в раздумья брат может расхаживать и молчать часами.

Леша снова внимательно посмотрел по сторонам и, махнув рукой, уселся. Рита последовала его примеру. Брат достал из кармана ключ. Блестящий, длинный, со сложной конструкцией на конце, он чем-то походил на сейфовый. А может, и был таким.

– Держи, – всучил ей вещицу, и, как в детстве, взъерошил русую челку, – отдашь Машке, если со мной что-то случится. Или одной из девочек. Только убедись сначала, что они не под давлением. Пароль в пару к механике – твой день рождения.

– Ты с ума сошел? – Рита повертела холодный гладкий ключ