на них бурю из обломанных веток, листьев, иголок, снарядов и пуль. Прижатые к озеру, лишённые всякого манёвра, составы оказались в тяжелейшей ситуации. На поезде тяжёлого вооружения «Мортира» бросились было к системе залпового огня «Прима», но командир закричал: «Всем залечь! Огонь!!!». Развернуть установку никто бы не успел, тем более спустить на землю «Тюльпаны». Артиллеристы прятались за вагонами, рельсами, камнями на берегу. Они попытались вести ответную стрельбу из автоматов, пулемётов, но были быстро подавлены превосходящей огневой мощью неизвестного врага. Спрятаться всем тоже не удалось. С близкого расстояния, сверху, их закидывали гранатами. Вскоре вагоны загорелись. Дважды раненный, в ногу и голову, Иван Иванович, командир «Мортиры», с трудом выбросившийся на насыпь, приказал всем бежать подальше. Его заместитель, самый старый артиллерист Евразии, мёртвый, лежал рядом. Взрывом гранаты ему оторвало руку по плечо. Пламя охватило вагоны с боеприпасами. Тепловоз, отброшенный взрывом тротила в озеро, тоже загорелся. Выскочить из него машинист с помощником и кинологом так и не успели.
Артиллерийские башни на двух «Фантомасах», четырёхстволки в их кабинах и пулемёты развернулись в сторону берега и открыли шквальный огонь по невидимому, скрывавшемуся в густых зарослях противнику. Их оранжевый собрат, лёгкий бронепоезд, получивший боевое крещение ещё зимой, под Кунгуром, валялся на боку. Фугас разорвался прямо под его средним вагоном. Немногие уцелевшие из экипажа пытались вылезти наружу, но были тут же скошены огнём.
Комброн «Урала» Сева Курилович, задремавший было в командном посту, пробудился от звонких ударов по бортам, будто в них лопатами кто-то быстро и много швырял гальку. Едва он открыл глаза, как кумулятивный снаряд прожёг дыру в дальнем конце вагона. Быстро подвинув в сторону окуляры перископа, Курилович скинул задвижку с бронелюка и высунулся наружу. Грохот, свист пуль и снарядов из безоткатных горных пушек, огонь. Командир рухнул вниз.
— Всем расчётам! — закричал он, отжав тангету громкой связи. — Пушки на три часа! Огонь по команде! Готовсь!!!
Артиллеристы ещё до этой команды уже зарядили двухсотмиллиметровые пушки и сейчас прокручивали стволы, наводя их в упор на лес, поливающий их огнём. Кумулятивные снаряды выжигали вагоны, дико кричали раненые и обожжённые. Чтобы бронепоезд не опрокинуло при такой стрельбе, когда пушки развёрнуты под углом девяносто градусов по ходу состава, необходимо было установить упоры, стальные укосины, но времени на это не осталось. Курилович ещё на миг выглянул в люк, увидел, что орудия смотрят в сторону гор, и прокричал в микрофон:
— Огонь!!!!!
Многометровое пламя вырвалось из пушечных жерл, громадные снаряды со спрятанной внутри чудовищной разрушительной силой помчались в сторону стоящих на берегу Байкала гор Хамар-Дабана. До них было всего сто-двести метров. Смятый выстрелами воздух мощно ударил по прятавшимся на берегу нападавшим. Почти всех их подкинуло на месте и разбросало. Тут же взорвались вонзившиеся в горы снаряды. От них рухнули земля, камни и лес вниз, на бывшую автостраду, засыпая неизвестных стрелков. И в это же время по берегу разнеслась ударная волна этого залпа «Урала», завершая разрушение. Стрельба на отрезке метров триста-четыреста затихла вовсе. Некому стало палить.
Но артиллерийские выстрелы в упор оказались гибельными для тяжёлого бронепоезда. Дружная отдача и почти одномоментная с ней ударная волна, отражённая горами, опрокинули его в Байкал. «Урал» горел — обстрел бронебойно-зажигательными снарядами сделал своё дело. Рядом с ним полыхал медицинский поезд «Таблетка». Выскочившие из него врачи тащили на себе пакеты, баулы, инструменты, кто что успел схватить. Они и раненые, могущие передвигаться самостоятельно, отбрели подальше в воду подальше от жара и брели в сторону Байкальска. Озеро бурлило от пуль и осколков, шедшие в нём то и дело падали, получая всё новые ранения.
Однако самоубийственные залпы «Урала» заметно ослабили огонь нападавших. К тому же они вызвали несколько небольших обвалов. Стрельба стала не такой активной.
Но тут начали рваться боеприпасы, хранившиеся на «Мортире». Куски вагонов, осколки снарядов, обломки рельсов, шпал, стальные колёса, всё это разлеталось на сотни метров. Взрывами разворотило берег и железнодорожные пути. Вода озера вскипала фонтанчиками. Куски металла выкашивали деревья и кусты. Место боя стало заволакивать чёрным удушливым дымом. Он лез в горло, обжигал глаза, выдавливая из них слёзы. Люди, отбежав подальше в воду, ныряли в неё, укрываясь от гибели.
Почти сразу за «Мортирой» взорвались боезапасы «Урала». Воды Байкала зашипели от падающих в них раскалённых осколков. Но этого никто не слышал, в ушах сражающихся стоял грохот и лязг.
Разрывы снарядов опрокинули один из «Фантомасов». Его стащило с путей. Один из дизель-вагонов продырявило, как сито. Броневагон с артбашнями смялся в лепёшку.
Через несколько минут после нападения заработали дымогенераторы конвоя. День был безветренный, и вскоре прибрежная полоса окуталась чёрными клубами. Сквозь них прорывались оранжевые всплески разрывов. Однако стрельба стихла не сразу, наоборот, в темноте очереди застучали чаще, но вскоре огонь прекратился. Неведомый противник тоже воспользовался завесой, понимая, что походники не видят их из-за дыма и под его прикрытием отступил, по возможности забрав своих раненых и убитых. Во всяком случае, стрелки, высадившиеся из «Спальника», десантники с других поездов, не нашли сначала ни одного тела из числа врагов.
Дождавшись, когда дым немного разойдётся, и утихнет канонада, бойцы бросились прочёсывать заброшенную автостраду и склоны гор, выходящие на Байкал. Но с этим пришлось повременить. Лес, спускавшийся к озеру, горел. Похоже было, что огню, возникшему во время боя, помогли разгореться. Деревья заполыхали широкой полосой. Уцелевшие поезда спешно откатывались в сторону Байкальска. Стрелки, спустившиеся вниз, на берег, к железнодорожным путям искать раненых, не выдержав высоких температур, отступили в озеро. Им пришлось зайти в воду почти по горло, так был силен жар.
Потери от внезапного, хорошо продуманного нападения были огромны. В строю остался только один лёгкий бронепоезд «Фантомас-4», погибли «Урал» и «Мортира» — основная ударная сила конвоя. Сгорел медицинский эшелон. В топливном составе оказались пробитыми четыре цистерны, вытекшие из них бензин и солярка загорелись, от этого вспыхнул один из поездов с продовольствием и снаряжением. Без повреждений оказались только «Спальник-1», «Киянка» и «Акбаст», шедшие последними. Из четырёх вертолётов, хранившихся разобранными на платформах «Клумбы», два были серьёзно попорчены. Погибли почти все расчёты артиллеристов, уцелели очень немногие. Они успели выбраться по воде, когда составы загорелись. После того, как подобрали раненых, уже на закате дня, эшелоны вернулись
