Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 66
с вожделением смотрели не только местные юноши, но и самостоятельные молодые мужчины.
Некоторые из них, даже сватов присылали, но отец почему-то отказывал всём женихам. Говорил, не нужны ему оборванцы. Мол, такую красавицу, как любимая Маша, можно отдать за очень богатого, в крайнем же случае, за человека весьма обеспеченного.
Шагая по винтовой металлической лестнице, юная горничная поднялась в большую мансарду огромного господского дома. Маша остановилась на верхней площадке. Открыла прочную, хорошо утеплённую дверь и, ни секунды не мешкая, вышла наружу.
После лёгкого сумрака, царившего внутри помещения, солнечный свет резко ударил в лицо. Ослеплённая девушка, на пару мгновений, перестала что-либо видеть. Задержавшись на высоком пороге, она шагнула вперёд, и оказалась на просторной открытой террасе.
Большая площадка венчала сложно устроенную крышу дворца. Здесь находилась высокая башенка, построенная на итальянский манер. Рядом раскинулась широкая видовая площадка.
С разных сторон её окружали перила, опёртые на сотни фигурных балясин. Всю балюстраду изготовили из белоснежного мрамора. С этой, самой высокой, точки имения были отлично видны все окрестности господского дома.
Свободного времени у девушки имелось в избытке. От нечего делать, она быстрым взглядом обежала округу. Перед ней лежала картина, отлично знакомая с раннего детства. Однако, у девушки вновь захватило дыхание от прекрасного вида. Так было всегда, когда она сюда поднималась.
Широкая лента зеленоватой воды неспешно текла с далёкого севера к тёплому Каспийскому морю. Возле высокого берега много веков стояла родная деревня под говорящим названьем Усолье. Так на Руси всегда называли места, где добывали драгоценную поварённую соль.
Селенье то разместилось вдоль узеньких речек – Елшанки и Горной Усолки. Два родниковых потока сбегали по склону крутого холма и впадали в широкую матушку-Волгу. Дома поднимались вдоль быстрых потоков и, почти что вплотную, подходили к границе господских владений.
Обширная площадь имения представляла собою огромный квадрат. Он начинался возле самой околицы и тянулся к высоким Жигулёвским горам. Скалы высокой грядой поднимались на западе.
С той стороны, в усадьбу вёл главный вход с двумя тесными домиками, сложенными из кирпича. Караулки стояли по разные стороны от железных ворот. За ними виднелась контора имения.
Перед ней раскинулся двор, вытянутый с юга на север. Он предназначался лишь для благородных господ. Большая площадка окружалась высокой чугунной решёткой, привезённой из города Ка́слин. Чуть дальше, лежал замечательный парк, устроенный в строгом англицком стиле.
Маша с улыбкой припомнила случай, связанный с парком. Как-то раз, она от кого-то узнала, что всё здесь сажал всего лишь один иностранец. В первую очередь, её потрясло то обстоятельство, что в усадьбе работал француз. Не уж то в России не хватало своих садоводов? Дело то, в общем, нехитрое.
Затем, девушку удивило его странное прозвище, что-то вроде – Помре. Когда Маша впервые услышала эту фамилию, то никак не могла догадаться, о чём идёт разговор? Кто помре, где и когда? Отчего несчастный бедняга представился?
Лишь спустя какое-то время ей объяснили, что у иноземцев всегда так бывает. Имена или отчества у них столь непонятные, что трудно их вымолвить простому народу.
К счастью хозяев, мастер он оказался отличный. Экономка Пелагия Кондратьевна как-то раз, говорила, что в очень далёкие годы, он работал аж в Лондоне, столице англицкой империи. Обустраивал там очень большой общественный сад.
У того дивного места ещё весьма непонятное имя имелось. Как-то связанное с нашими выездными лакеями, то бишь, гайдуками. Теми, что стояли на запятках кареты и были одеты в форму кавказских казаков. Ах да, Гайд-парк он назывался. Вот там наш француз всему и учился.
Зато графский парк получился на удивленье прекрасный. С газонами и большими дорожками, усыпанными мелко размолотым кирпичом ярко-красного цвета. Со стрижеными шпалерами из кустов душистой сирени, которых там почитай, что шестнадцать различных сортов. На многочисленных клумбах цветут георгины с невероятно длинными стрелками и пышные астры восемнадцати разных оттенков.
– Не парк, а настоящий ботанический сад! – как всем говорила всё знающая домоправительница Пелагия Кондратьевна.
На дорожках стояло много красивых, очень удобных скамеек и несколько мраморных статуй. Особенно Маше понравилась «Богиня Диана» с маленькой ланью, прижавшейся к её правой ноге. Жаль, что бывать в том замечательном месте, можно лишь господам, да садовникам.
Девушке ещё повезло. Она видела все красоты господского парка. Не то что, прочие слуги. Они могли любоваться на такие диковинки только из окон, да из-за высокой ограды.
А всё потому, что она не простая служанка, а настоящая горничная. Лишь благодаря таким обстоятельствам, она уже трижды ходила туда вместе с хозяйкой. Это было в прошлом году, когда госпожа ненадолго приезжала в имение.
Возле графского дома, садовник устроил большую площадку, мощённую хорошо обработанным камнем. В середине поставил глубокий круглый фонтан, а в нём разместил статую милого мальчика с гусем огромного роста. Птица подняла голову к высокому синему небу. Из открытого клюва под сильным напором била тугая струя чистой холодной воды.
За ближайшими аллеями парка шла территория «нерегулярного сада». Её устроили так, что она весьма походила на природу окружающих гор. Тех, что люди зовут Жигулёвскими.
Говорят, что француз ходил по соседним лесам и приносил дикие породы деревьев: дубы, липы, клёны и сосны. Одну только лиственницу привезли специально из другого, весьма отдалённого места. Кто-то сказал, что аж из самой Сибири.
Так что, нет ничего странного в том, что хозяева очень любили столь прекрасное место. Ещё дедушка графа дал строгий наказ, чтобы все здания большого имения ставили особенным образом.
То есть, так, дабы их лицевые фасады смотрели прямо на сад. Мол, господа будут гулять под сенью ветвей, и любоваться не только цветами, но и всеми постройками.
Ну, а то, что сюда не пускали даже ближнюю челядь, так это, наверное, правильно. Не дай Бог, какой-то крестьянин наступит на редкостное для нашего места растение, или хуже того, оборвёт его чудесные венчики. С них, безграмотных олухов, такое запросто станется.
Волжская пристань
Девушка вдруг спохватилась. Она оторвалась от приятных, но бесплодных раздумий и посмотрела на большую дорогу. Широкий просёлок вёл от волжского берега к восточным воротам имения.
Строгая Пелагия Кондратьевна поручила ей дело несложное, но удивительно важное. Маше нужно дождаться, когда причалит корабль, плывущий из Ставрополя, что расположен на Волге.
Посмотреть, как на берег сойдёт дорогой господин со своей любимой женой. Как они сядут в коляску на дутиках, и тронуться в путь. Тут ей и нужно кричать во весь голос: – Барин, приехал! – вот и вся её нетрудная служба.
Парохода всё
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 66
