Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 49
— Нет. Я просто живу в этом отеле. И случайно оказался здесь, когда произошло такое ужасное преступление.
— Но вы слушали наши разговоры, — настаивала Беата, — если бы мы знали, что вы понимаете русский язык, мы бы не разговаривали в вашем присутствии.
— Вы не сказали ничего особенного, — заметил Дронго.
— Я помню, что именно говорила.
— Где вы были в момент убийства?
— В своем номере.
— Одна?
— Да, одна.
— А где была Галина, ваша соседка по номеру?
— Не знаю. Но в нашей комнате я была одна.
— Как вы узнали, что произошло убийство?
— Мне позвонил Аракелян, и я сразу туда побежала.
— Кого вы там встретили?
— Всех наших. Они стояли и смотрели. Это было неприятное зрелище. Очень неприятное. А потом ее унесли, нас собрали в соседнем номере и стали вызывать по очереди. Я осталась последней. Видимо, вы решили, что я не представляю для вас особого интереса. Хотя мне все равно не очень хотелось общаться именно с вами.
— Потому что я невольно слышал ваши разговоры?
— И поэтому тоже. Я не люблю полицейских ищеек, — с вызовом произнесла Беата.
— Я не полицейский, а частный эксперт, — пояснил Дронго.
— Все равно вы все сыщики, — упрямо повторила Беата.
— Вы сказали, что собираетесь увольняться, — напомнил Дронго.
— Вот именно поэтому мне и неприятно с вами разговаривать. Вы все слышали. И теперь будете считать меня главной… — как это по-русски? — виноватой в этом убийстве.
— Главной подозреваемой, — подсказал ей Дронго.
— Да, верно. Главной подозреваемой, — кивнула Беата, — но я не знала, что вы нас подслушиваете.
— Я уже сказал, что не подслушивал. Почему вы хотели уволиться? Разве вас не устраивала ваша работа? Насколько я понял, вы получали очень неплохую заработную плату за работу массажистки.
— У меня была трудная работа, — сказала Беата, — и я решила уволиться. Вернуться домой, в Польшу.
— Почему трудная? — не понял Дронго.
— Я не хотела оставаться, — упрямо повторила Беата, — и Ирина знала, что я хочу уволиться.
— Можно узнать почему?
— На то были причины.
Пуллен переводил, и Энн насторожилась. Принесли большой кофейник и небольшой чайник.
— Я могу узнать конкретные причины вашего решения?
— Нет. Это личные причины.
— Сейчас нет личных причин, пани Лехонь, — сказал Дронго, — вынужден напомнить вам, что здесь произошло убийство и вы обязаны давать показания как свидетель. Поэтому я еще раз спрашиваю вас: почему вы решили уйти?
— Это мое личное дело. Я ее не убивала, хотя не очень любила. И вся наша группа это знала.
— Почему? — настаивал Дронго.
— Я сказала, что это мое личное дело, — с неожиданной злостью произнесла Беата.
— Вынужден вам еще раз напомнить, что вы обязаны отвечать.
— Я не хотела больше работать у Ирины массажисткой, — объяснила Беата.
— Вы должны объяснить.
— Она была очень свободной женщиной, — сообщила Беата, — вы меня понимаете?
— Не совсем.
— Я была не только массажисткой, — сказала Беата, — теперь поняли?
— Нет, не понял. Я, видимо, тугодум в этом вопросе.
— Подождите, — вмешалась Энн, услышав перевод Пуллена, — что вы хотите сказать, мадам Лехонь?
Пуллен перевел ее слова.
— Она вызывала меня не только для массажа, — пояснила Беата, — иногда она принимала меня раздетой.
— Вы считаете, что массажистку нужно принимать одетой? — пошутил Пуллен.
— Что все-таки было? — начал понимать Дронго.
— Появлялись мужчины, ее знакомые, — пояснила Беата, — некоторые были не совсем в форме. Понимаете? Им нужны были иные формы возбуждения. Или таблетки, или кто-то другой, кто поможет им обрести некоторую форму. Ей не хотелось самой этим заниматься. Но ей нравилось, когда это делали в ее присутствии. И мужчинам тоже нравилось.
— И вы им помогали?
— Иногда. И мне это надоело. Уже очень давно. Хотя она платила мне двойную цену.
— По-моему, она вполне справлялась с мужчинами, — не выдержав, сказал Дронго.
— Вам лучше об этом знать, — саркастически произнесла Энн Дешанс, когда Пуллен перевел ей его слова, — надеюсь, вам не нужна была помощь мадам Лехонь? — не удержалась от еще большего сарказма следователь.
— Нет, — ответил Дронго, — я привык обходиться собственными силами. Там были только мужчины? — спросил он, обращаясь к Беате.
— Иногда были и женщины. Ей нравилось, когда я делала это для женщин.
— Какие нравы, — усмехнулась Энн Дешанс, — в нашей стране подобное просто немыслимо, — сказала она по-английски, — падение нравов идет из Восточной Европы.
— Это неправда, — возразил Дронго, — один из кандидатов в президенты вашей страны был арестован в Америке за принуждение к сексу горничную. А потом выяснилось, что он завсегдатай клуба свингеров, куда ходил даже со своей супругой. И вообще, почти сексуальный маньяк. Кстати, от вашего предыдущего президента ушла супруга к другому мужчине, а нынешний живет с женщиной, которая не является его законной женой. И вы смеете говорить о нравах в Восточной Европе?
— Я поняла, — сказала следователь, — вы не любите нашу страну и наших людей.
— Я обожаю Францию и французов. А француженок просто боготворю, — улыбнулся Дронго, — и если я скажу, что вы одна из самых интересных и красивых женщин этой страны, то не солгу. Однако несправедливость ваших слов настолько очевидна, что я не мог смолчать.
Он увидел, как она улыбается, и снова обратился к Беате:
— У нее было много подобных любовников и любовниц?
— Достаточно, — ответила Беата, — она была очень красивой женщиной.
— И мужчины слетались как мотыльки на свет, — насмешливо произнесла следователь.
— Они все сходили с ума от нее. И мужчины, и женщины. В Голливуде известный режиссер, женщина, — Беата назвала фамилию, — просто преследовала нас, чтобы встретиться с Ириной. Она ради нас даже прилетела в Нью-Йорк.
— Просто роковая женщина, — не унималась Энн Дешанс, — и наш господин эксперт тоже был очарован графиней.
— Она мне понравилась, — признался он. — Спасибо, Беата. Боюсь, что дальнейшие разговоры на эту тему могут не понравиться мадам следователю.
Пуллен не стал переводить его слова на французский, он лишь сообщил, что эксперт решил закончить допрос.
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 49
