В дверь постучали еще раз. Пришла одолжить книгу коллега Рени, преподавательница начального курса программирования. Проболтала она непрерывно с той секунды, когда вошла, и до той, когда вышла, многословно пересказав свой поход в «потрясающий» ресторан вместе с дружком, и даже не обратила внимания на Ксаббу, будто тот был просто предметом обстановки. Рени такое бескультурье покоробило, но бушмен, кажется, предпочел ничего не заметить.
— Вы уже думали о том, что узнали вчера? — спросил он, когда болтушка удалилась. — Я все же не совсем понимаю, что, как вам кажется, случилось с вашим братом. Как может иллюзия произвести такой эффект? Особенно если у мальчика было примитивное оборудование. Что помешало бы ему снять шлем при первых признаках опасности?
— Он его снял. Во всяком случае, я нашла его уже без шлема. И я не могу ответить на твой вопрос, как бы мне ни хотелось знать.
Рени внезапно ощутила жуткую усталость при мысли о том, как тяжело, как немыслимо невозможно будет найти в сети причину болезни Стивена. Она придавила пальцем окурок и проследила, как поднимается к потолку последняя струйка дыма.
— Может, все это бред скорбящих родственников. Люди ищут причины, даже если причин на самом деле нет. Поэтому люди и верят в богов и масонские заговоры — суть одна. Мир слишком сложен, а нам нужны простые объяснения.
Ксаббу посмотрел на Рени, как ей показалось, с легким неодобрением.
— Но в мире есть схемы вещей. В этом наука и религия сходятся. А наша нелегкая, но почетная задача — выяснить, какие схемы соответствуют действительности и что они значат.
Рени коротко глянула на него, пораженная остротой его восприятия.
— Конечно, ты прав. Так что давай разберемся, что означает эта вот конкретная схема. Хочешь послушать, как я буду звонить второму приятелю Стивена?
— Если не помешаю.
— Вряд ли. Я скажу, что ты мой друг из политеха.
— Надеюсь, что я и есть ваш друг из политеха.
— Да, но я надеюсь, что тебя примут за инструктора. И сними этот галстук — ты точно из исторического фильма вылез.
Ксаббу разочарованно подчинился. Он явно гордился тем, что считал корректным стилем в одежде, — Рени не нашла в себе духу сказать ему, что не видела в галстуке ни одного человека младше шестидесяти. Он подтащил кресло и сел рядом с Рени, выпрямив спину.
Линию открыла Патриция Мвете. На Ксаббу она глянула с нескрываемым подозрением, но объяснение Рени ее умилостивило.
— Не задавайте Соки слишком много вопросов, — предупредила она. — Он устал… он сильно болел.
Одета она была очень строго. Рени припомнилось, что Патриция работала в каком-то финансовом учреждении и, должно быть, только что пришла с работы.
— Я не хочу его тревожить, — ответила она, — но, Патриция, мой брат в коме, и никто не знает почему. Я хочу выяснить все, что сумею.
Патриция немного расслабилась.
— Знаю, Ирен. Извини. Я его сейчас позову.
Когда на экране появился Соки, Рени немного удивило то, как хорошо он выглядел. Он не потерял в весе — Соки всегда был толстячком, — а улыбка его была ясной и красивой.
— Привет, Рени.
— Привет, Соки. Я слыхала, ты болел. Мне очень жаль.
Он пожал плечами. Патриция за кадром пробормотала что-то неразборчивое.
— Ничего. Как Стивен?
Рени рассказала. Хорошее настроение Соки испарилось.
— Я слыхал об этом, но думал, что оно ненадолго. Как у того парня в классе, у которого сотрясение было. Он умрет?
Рени отшатнулась, словно вопрос имел ощутимую силу, и ответила не сразу.
— Не думаю. Но я очень за него беспокоюсь. Мы не знаем, что случилось. Потому я и хочу тебя кое о чем спросить. Ты не расскажешь, чем вы со Стивеном и Эдди занимались в сети?
Соки удивленно покосился на нее и выдал долгое и подробное описание разнообразных законных и не очень шалостей малолетних сетевиков, прерываемое по временам неодобрительным хмыканьем невидимой за кадром матери.
— Соки, вообще-то я хотела услышать о последнем разе, перед тем, как ты заболел. Когда вы трое залезли во Внутренний Район.
Соки недоуменно воззрился на нее:
— Внутренний Район?
— Ты знаешь, что это такое.
— А как же. Только мы там не были. Я же говорил — пытались только.
— Ты хочешь сказать, что никогда не бывал во Внутреннем Районе?
Мальчишеское лицо затвердело гневом.
— Это Эдди, что ли, натрепал? Да он дупляет — дупляет по-боженьке!
Рени от удивления помолчала немного.
— Соки, мне самой пришлось туда лезть, чтобы вытащить Эдди и Стивена. Они клялись, что ты был с ними. И очень за тебя беспокоились, потому что потеряли тебя в сети…
— Дупляют они! — вскрикнул Соки.
Рени смущенно замолкла. Может, он врет, потому что мать рядом? Если так, он хороший актер — лицо мальчика выражало искреннее возмущение. А может, Эдди и Стивен врали, что он был с ними? Но зачем?
На экране появилось лицо Патриции.
— Ирен, ты его нервируешь. Почему ты называешь моего сына лжецом?
Рени перевела дух.
— Я не называю его лжецом, Патриция. Я просто запуталась. Если его с ребятами не было, зачем им врать? Им же от этого не легче — сетевые привилегии Стивен все равно потерял. — Она покачала головой. — Ничего не понимаю. Соки, ты уверен, что ничего не помнишь? О Внутреннем Районе, о месте под названием «Мистер Джи»? О двери, в которую выпал? Синие лампы…
— Я там никогда не был! — Вот теперь он был зол, зол и напуган, но говорил явную правду. На лбу мальчика проступили капельки пота. — Двери, лампы синие…
— Хватит, Ирен! — воскликнула Патриция. — Хватит!
Прежде чем Рени успела ответить, Соки внезапно запрокинул голову и как-то странно булькнул. Все тело его напряглось и забилось в судорогах, соскользнуло с кресла, несмотря на попытки матери удержать сына, и рухнуло на пол. Рени беспомощно и завороженно смотрела на экран. Рядом тихо вздохнул Ксаббу.
— Будь ты проклята , Ирен Сулавейо! — заорала Патриция. — Ему уже стало лучше! Это ты с ним сделала! И никогда больше не звони в этот дом! — Она стояла на коленях у тела сына, придерживая его голову. На темных губах мальчика уже появилась пена. — Отбой связи!
Экран потемнел. Последним, что успела заметить Рени, были белые полумесяцы под веками Соки — глаза его закатились.
Она пыталась перезвонить, несмотря на гневные слова Патриции, но линия в квартиру тетушки Соки не принимала входящих звонков.
— Это был припадок! — Пальцы Рени, отрывающие зажигалку от сигареты, дрожали. — Настоящий grand mal[12]. Но он же не эпилептик — черт, Ксаббу, я годами его знала! Я столько экскурсий на природу в Стивеновой школе водила, что уж заметила бы, если у кого-то из ребят были серьезные проблемы со здоровьем.
