года. Когда прения на соборе зашли в тупик, повествуют авторы «Сказа», «советовав всем казачьим воинством и приступиша казаков до пяти сот и больше ко двору крутицкого митрополита, и врата выломали, и всыпали во двор, и глаголеша з грубыми словесы митрополиту: «Дай нам, митрополит, царя государя на Росию кому нам поклонится и служити и у ково жалованья просити, до чего нам гладною смертию измирати!» Митрополит же страхом одержим и бежа через хоромы тайными пути к бояром и сказа все по ряду боляром: «Казаки хотят мя жива разторгнути, а прошают на Росию царя»».
Митрополит Крутицкий Иона был старшим в столице иерархом ввиду кончины в тюрьме патриарха Гермогена. Поэтому казаки пытались использовать его авторитет, чтобы ускорить избрание государя. Свидетельство авторов «Сказа» позволяет объяснить действия казаков на соборе. Круг постановил поддержать того кандидата, у которого будут наибольшие шансы занять трон без всякого промедления. Видимо, круг далеко не сразу остановил свой выбор на Михаиле Романове.
Собор испробовал разные средства, чтобы избавиться от опеки круга. Разрядный приказ издал распоряжение об отправке казаков в поход на Заруцкого. Если бы воеводам пришлось иметь дело с отдельными сотнями, приказ был бы выполнен. Но воеводам приходилось иметь дело с «войском». Земский собор в грамоте казанцам сообщал: «А без государя (до избрания монарха) ратные люди — дворяне, и дети боярские, и атаманы, и казаки, и всякие ратные люди, на черкас и на Ивашка Заруцкого идти не хотели».
Бунт в земской рати начался в тот момент, когда Заруцкий увел две с половиной тысячи казаков из осадного лагеря под Москвой. Мятеж получил продолжение, когда войско отказалось выступить против Заруцкого. Малочисленные дети боярские последовали примеру казаков, отказавшихся выполнить приказ командования и покинуть столицу до избрания царя.
Попытки казачьего круга диктовать свою волю полномочному Земскому собору вызвали возмущение земских выборных. Они постановили вернуть в Москву руководство Боярской думы, чтобы положить конец своеволию казаков.
Михаил утратил бы все шансы, если бы Семибоярщина сохранила единство. Но внутри боярского правительства единодушия не было и в помине.
ИЗБРАНИЕ МИХАИЛА
7 февраля собор прервал заседания на две недели, чтобы дождаться бояр. Верхи должны были объединить свои силы, чтобы довести дело избрания царя до конца.
Кампания вступила в критическую фазу. Со времен воцарения Годунова на Руси сложились традиции выборов. Родня и сторонники кандидата собирали свой особый собор и составляли «хартию» с обоснованием его прав на корону. Годуновский собор был созван патриархом и был достаточно авторитетным.
В 1610 году митрополит Филарет склонил на свою сторону патриарха Гермогена и добился поддержки народа. Но спустя два года ситуация переменилась.
Церковные иерархи сторонились казаков после их налета на двор крутицкого митрополита. Сторонники Михаила обратились к келарю Троице-Сергиева монастыря Авраамию. Монастырь оказал неоценимую помощь казакам во время осады Кремля. Келарь не раз привозил в таборы казну для раздачи обнищавшему воинству.
Романовская партия созвала совещание на подворье у Богоявления на Торгу в Китай-городе. Троицкий келарь Ав-раамий Палицын описал сборище как очевидец. На Троицкое подворье, отметил он, явились «многие дворяне, и дети боярские, и гости многих разных городов, и атаманы, и казаки».
Если бы на монастырском подворье присутствовал хотя бы один член думы — боярин или дьяк, хотя бы один князь, келарь непременно отметил бы это.
Иван Романов был единственным из членов Семибоярщины, получившим большие земельные пожалования «при боярех», что означало — от Трубецкого. Князь желал привлечь Романова на свою сторону и добился своего.
Иван Романов заболел и перенес удар в годуновской ссылке. По донесению приставов, он был болен «старою своею черной болезнью, рукою и ногою не владеет, и язык ся отнял»; «рукою не владеет, на ногу маленко приступает». Недуг сказался на характере и образе поведения калеки. Примечательно прозвище боярина — «Каша». В угоду Трубецкому и старшим членам Семибоярщины Иван Никитич выступил с возражениями против избрания племянника.
Подобно Романову высшие церковные иерархи не желали портить отношения с земским правительством. Троицкий архимандрит Дионисий поддерживал тесную дружбу с Трубецким в течение всей московской осады. На совещании у Богоявления он не присутствовал.
Хорошо известны имена лиц, которые провели выборную кампанию Бориса Годунова или Василия Шуйского.
Инициаторы избрания Михаила поименно неизвестны. Причина та, что ни претендент, ни его ближайшее окружение в избирательной кампании вовсе не участвовали или, как Иван Романов, выступили против родственника.
С некоторой неопределенностью Палицын пишет, что к нему на двор принесли писания, составленные от имени разных чинов — «койждо своего чину писание». Пришедшие просили келаря огласить на Земском соборе их «совет».
Казалось бы, Палицын должен был помнить имена тех, кто затеял дело вместе с ним. Но он припомнил только одно имя — калужского торгового человека Смирного Судовщикова. То был персонаж совсем маловажный, игравший незначительную роль даже в ставке Лжедмитрия II и его казацкого войска в Калуге. Тесные связи Судовщикова с войском и побудили его выступить на стороне Михаила.
Большое влияние сохраняли столичные гости. Но они не оказали поддержки Романовым и внимательно следили за тем, что происходит в думе, так как избрание царя помимо думы не имело законной силы.
Никто не верил в успех Романова, и потому составителям «хартии» в его пользу не удалось привлечь для выступления на соборе сколько-нибудь заметную личность.
Выступить от имени дворянской курии было поручено некоему сыну боярскому из Галича. Галич соседствовал с Костромой, где располагались родовые вотчины Романовых. Оратором на Земском соборе выступил, как видно, земляк претендента.
Имя казацкого выборщика «атамана с Дона» также не было названо, потому что само по себе имя не имело значения. Михаил был избран на трон казацким войсковым кругом, члены которого — «старые» казаки были равны и несли одинаковую ответственность за решения. Описанные обстоятельства объясняют полную пассивность Романовых в избирательной кампании. Михаил не только не доверял, но панически боялся тех, кто усадил его на престол.
Авраамий Палицын был одним из лучших писателей Смутного времени и, надо думать, участвовал в составлении «хартии». В своем «Сказании» он не удержался от соблазна и приукрасил свое повествование ссылкой на чудо. По его словам, при утверждении царского избрания каждый чин представил свое писание, но когда их снесли воедино, «не обретеся ни в едином словеси разньствиа, но яко во едино собравшеся, написашя», «сие же бысть по смотрению единого всесильного Бога».
По чину одним из последних принес писание купец, и его писание совпадало с другими «хартиями».
Дословное совпадение наказов наводит на мысль,
