подходит. Это предлог. Кстати, как ваша рана?
Лучше бы она не спрашивала про это. Хью неожиданно поднял майку, оголив грудную клетку, и Миа увидела, что на месте ранения небольшой аккуратный шрам.
— Можно было просто ответить, а не устраивать стриптиз, — ехидничала Миа, — ой, как вкусно пахнет, — не удержалась она от восторга, когда почувствовала запах жареного мяса и овощного салата, — так все аппетитно выглядит.
А Хью просто таял внутри от ее искренних, детских, абсолютно не наигранных эмоций. Он поставил все на стол, Миа спрыгнула с него, обошла крупного и высокого гостя, достала приборы и положила их около тарелок. Они сели за стол.
Миа потянула носом, как щенок, закрыв глаза, а потом произнесла: «Приятного аппетита».
— Приятного, — во весь рот улыбался Хью.
— Боже, как же вкусно! Вы не только воюете, но еще и кулинар — высший класс! Где научились?
— Жизнь научила, думал, пригодится. И вот, пригодились навыки, — смеялся Хью.
После ужина Миа начала мыть посуду, но Хью лишил ее такой возможности, просто взял, поднял на руки и посадил на стол, как это делал в их прошлом, и как она любит сидеть до сих пор. У Мии даже слов не было на это! Она удивленно подняла брови и посмотрела на Хью. Тот ничего говорить не стал, перемыл посуду и повернулся лицом к Мии.
Они смотрели друг другу в глаза, не отрываясь, и оба ощущали невероятное притяжение, мозг отказывался здраво анализировать все происходящее. Хью сделал шаг навстречу Мии и прильнул своими губами к ее, таким нежным и желанным. Он ждал этого с прошлой жизни! А Миа ответила на его страстный поцелуй, от которого кружилась голова, и обоим показалось, что они переместились во времени в свое счастливое прошлое, когда были Джонатаном и Миккой.
— Миа, почему ты от меня убегаешь? — сказал Хью, с трудом оторвавшись от сладких губ любимой, гладя ее по еще влажным волосам — Думаешь, я не помню, что ты в прошлом Микка, и что мы любим друг друга уже не первую жизнь? Мне также известно, что именно ты делаешь все, чтобы я забыл наше прошлое. Но, Миа, можно стереть из памяти человека почти все, но из сердца — никогда и ничего стереть невозможно. Мое сердце все рассказало, именно оно вторую жизнь подряд ведет меня к тебе под нежные звуки флейты, ведь я всегда тебя любил, и любовь только крепнет.
Хью смотрел в ее такие родные глаза, которые заставляют верить в бесконечное счастье. А она «тонула» в его черных, которые любила всегда, и в прошлой, и в настоящей жизни, благодаря которым хотелось верить, что мир принадлежит только им, что все в их жизни будет хорошо, они смогут преодолеть «проклятье Мии» приносить смерть любимым, и что их судьбы изменятся.
Глаза умеют говорить.
Кричать от счастья или плакать.
Глазами можно ободрить,
С ума свести, заставить плакать.
Словами можно обмануть,
Глазами это невозможно.
Во взгляде можно утонуть,
Если смотреть неосторожно.
(Омар Хайям)
— Да, Хью, я все делала и делаю для того, чтобы быть от тебя и твоей жизни дальше. Я не хочу, чтобы ты пострадал, если я останусь рядом.
— А тебе известно, что у любого человека есть выбор? И свой выбор я сделал, когда был Джонатаном, безумно любившим свою Микку, у которого в один день с ней остановилось сердце. Даже, несмотря на то, что ты умышленно стерла мне память, я все равно тебя вспомнил перед смертью. И мелодия флейты у нас одна на двоих, — с этими словами он прижал к своей гуди Мию, — вот, послушай, как она сейчас божественно звучит, а ты хочешь лишить мир такой музыки. Миа, тебя должна начать мучить совесть, — улыбаясь, целуя ее в голову, произнес Хью Фостер, — И еще, хочу, чтобы ты знала, я не считаю, что любовь к тебе делает меня уязвимым, наоборот, в ней моя сила, — он нежно смотрел в ее глаза.
Миа в ответ сильнее прижалась к Хью, обняла его: «Судя по тому количеству возникающих перед нами препятствий, наш с тобой путь к счастью напоминает восхождение на Эверест. Вся жизнь превращается в сплошную зону турбулентности, заставляя каждый день сражаться».
— Любимая, думаю, что так Вселенная просто пытается убедиться в силе ваших намерений, — сказал с нежной улыбкой на лице Хью и поцеловал свою маленькую Мию, — Ты прекрасная история моей любви. Я самый счастливый человек на свете, — с этими словами он снова начал целовать Мию, которая в его объятиях расслабилась и почувствовала себя защищенной, слабой и любимой.
— Родная, давай договоримся, что ты больше не будешь пытаться стереть мне память, не обижай меня такими действиями. И не надо говорить мне, как я это услышал во сне под наркозом, что это ты делаешь, чтобы уберечь меня от «проклятья Мии». Я люблю тебя, моя волшебница, моя девочка с невероятными способностями. Для меня ты лучшая в Мире! И никакого проклятья не существует. Во Вселенной есть только ты и я, запомни это. Вместе мы сможем все.
От его слов Миа впервые за столько лет испытала глубокую радость от того, что ее любит Хью и принимает ее необычные способности.
(«Величайшее в жизни счастье — это уверенность в том, что нас любят, любят за то, что мы такие, какие мы есть, или несмотря на то, что мы такие, какие мы есть» Виктор Гюго)
Миа безмятежным сном спала на груди своего любимого под нежную мелодию флейты, которую они слышат оба, а Хью во сне обнимал ту единственную, за которой он готов следовать через века и которую больше никуда не отпустит. Он сквозь сон гладил ее по спине, прислушиваясь к дыханию Мии. И впервые почувствовал, что не зря родился и живет на свете. Он нашел свое счастье и свою судьбу.
Так началась новая страница в жизни Хью и Мии, любовь которых длится с прошлой жизни, проходя испытания временем и пространством.
В их настоящем Миа и Хью наслаждаются каждой совместной минутой, чувствуя друг друга на любом расстоянии. Любовь как будто вернула их к жизни, возродила все лучшее, что они когда-либо пережили. Это чувство дало новый импульс во всем. И они вновь стали зеркальным отражением друг друга.
В один из совместных выходных, между заданиями и миссиями, они сидели на берегу великолепного озера, по которому плавали кувшинки. Хью обнимал со спины свою маленькую Миа, а она почти лежала на его широкой груди своей спиной. Оба смотрели
