сына, ласковые слова и все прочее.
Альба снова и снова заверял королеву, что чувствует себя совершенно здоровым, но та не верила. Заглядывала принцу в глаза, трогала лоб. Ведь совсем недавно она видела сына мечущимся в смертельной горячке!
Потом Альба, наконец, отвлекся от матери и взглянул в окно.
— Кажется, мне следует показаться людям, — сказал он.
Подвинув ее величество ко мне и не давая нам обоим опомниться, он строго сказал мне: — Побудь пока ты ей опорой.
И двинулся к дверям.
Пластилиновое тело королевы в моих руках мгновенно напряглось.
— Отпусти меня немедленно! — негромко проговорила она, сверкнув на меня глазами.
Я тяжело вздохнул. И так же негромко ответил, крепко держа ее за талию и поддерживая за локоть:
— Простите, ваше величество, но никак не могу. У меня приказ его высочества. В вашем лице я еще раньше успел нажить врага, но принцу я бы хотел остаться другом.
Королева вспыхнула и попыталась отнять у меня руку, но тем временем принц открыл двери. Она перестала делать резкие движения. С рекламной улыбкой вместе со мной повернулась к раскрытым дверям и помахала рукой — мягко, округло, будто гладила в воздухе чью-то задницу.
Держать ее в объятиях было приятно. Она вкусно пахла чем-то сладким и нежным.
Тишина на площади сменилась восторженными криками гвардейцев.
— Да здравствует принц Альба! — пронеслось над площадью, и следом за этим возгласом множество других голосов воскликнули: — Да здравствует принц!
— Ура его светлости Альбе! Ура королеве!
— Руку с талии убери, деревенщина, — продолжая улыбаться, сквозь зубы проговорила королева. — Мне дышать тяжело!
Это она, конечно, здорово преувеличивала.
Но Ника взглянула на меня так красноречиво и осуждающе, что я сдался и чуть ослабил хватку. Королева тут же попыталась вырваться из-под моей опеки, сделав шаг вперед.
Но взгляд у ее величества помутился. Она неловко покачнулась, и мне пришлось снова подхватить ее покрепче.
— Не с вашим давлением сейчас перебирать возможные точки опоры, — пробормотал я.
Она взглянула на меня так, будто я был раздавленной лягушкой в ее тарелке. Но сопротивляться перестала.
Тем временем принц Альба громко заявил, что здоровье его вне опасности, и в ближайшее время они вместе с королевой матерью покинут храм и вернутся во дворец.
Выслушав новую волну ликующих возгласов, он скрылся за дверями.
— А теперь я хочу знать подробности, — сказал он мне, подставляя свою руку матери для опоры. И тут же заботливо спросил: — Как вы себя чувствуете, матушка? Вы очень бледны.
— Голова немного кружится, — призналась королева, с удовольствием меняя сопровождающего. — Но это не страшно. Просто я очень разволновалась. И мне так приятно, что ты сам достаточно здоров, чтобы спрашивать меня об этом!
— Это его заслуга, — кивнул в мою сторону Альба с улыбкой.
Королева нахмурилась. И, не глядя на меня, произнесла:
— Вот с этим еще следует разобраться.
— А где Дис? — спросил Альба как бы невзначай. — Он — верный человек, и вы могли бы взять его в качестве надежного сопровождающего.
Королева смущенно поправила разметавшиеся по спине локоны.
— Дис… Не мог сопровождать меня. Потому что он в темнице.
Альба изумленно приподнял брови.
— Матушка?..
— Извини, но у меня не было времени разбираться. Все случилось так стремительно…
— А Лёха?.. — осторожно спросил я.
Королева недовольно покосилась на меня.
— Его я тоже посадила в камеру.
Альба только руками развел.
— Вы… посадили в камеру череп некроманта?..
— Ну уж этого точно было за что, — ответила королева, с достоинством поднимая голову. — Алекс Длиннобородый не зря остался в истории как скандалист и похабник, так что пусть немного остынет. Ему не повредит — даже не похудеет на казенном довольствии. Он же кость!
— Матушка, — с мягким укором в голосе проговорил Альба. — Это все-таки было чересчур…
С позволения хозяйки храма мы вернулись в покои Флоры и там принялись «разбираться».
Разговор затянулся часа на три. Принц расспрашивал меня, я старался отвечать четко и быстро. Королева сидела на краю постели и внимательно нас слушала, и с каждым новым вопросом ее взгляд, обращаясь на меня, становился все теплей. Или это я себя так успокаивал?
А потом Альба спросил вдруг у матери про проклятье, которое якобы снял казненный целитель.
— Почему он вдруг назвал мою болезнь проклятьем?
Королева отвела глаза.
— Вероятно, потому что проклятье на тебе тогда действительно было… Нечаянное. Но это долгая история, за которую я долго казнила себя. А потом признаки твоего нездоровья вернулись, и магистр заявил, что все дело в болезни, и мне не в чем себя винить…
Она покосилась на меня, и я, спохватившись, оставил их наедине.
Пусть дальше сами разбираются.
Вскоре ее величество в сопровождении наследника престола принца Альбы покинули храм.
Флора довольно потирала руки — в благодарность за покровительство и в качестве извинений королева пообещала ей маленький храм в самой столице.
Ну а меня вполне устроило крепкое рукопожатие Альбы и его заверение в том, что в ближайшие пару дней он разрешит все возникшие сложности, и я смогу безбоязненно покинуть свою невольную темницу.
— В конце концов, ты же спас жизнь принцу! — с улыбкой сказал он мне.
Королева на его слова сдержанно кивнула, и я ответил поклоном на ее любезность.
И когда под ликующие возгласы гвардейцев представители королевского семейства вышли из храма, я вдруг вспомнил, что где-то на полу оставлял ловушку с куском Джасуры.
— А никто не видел где-то здесь блюдо с перевернутым бокалом?.. — спросил я, озираясь по сторонам.
— Только не говори, что кусок проклятущего Джасуры пропал, — нахмурилась Флора. — Если кто-нибудь из моих жриц теперь девственность потеряет, я заставлю тебя на ней жениться!
— Ни за что! — воинственно прошипела Ника, и шерсть на ее хвосте и ушах встала дыбом.
— Не переживай так сильно, — улыбнулся я, погладив ее по голове. — Там размеры гусеницы таковы, что, предполагая лишение девственности, Флора здорово польстила ее возможностям…
Тут раздался пронзительный визг одной из демониц — у нее повыше колена, строя глазки и широко улыбаясь, сидела переливающаяся гусеница.
— А-ааа! Уберите, уберите это!
Храм наполнился женскими звуками. Кто-то злорадно хихикал, кто-то с писком бросился прочь от носительницы.
Я поспешил на помощь демонице и двумя пальцами ловко отцепил гусеницу от стройной
