тебе какие-то дружественные чувства. Этот мужчина… — я мотнула головой на Зейна, по-прежнему не глядя на него. — Дружественных чувств ко мне не питает, — уверенно заявила я.
Эми потягивала свой напиток и хмурила брови.
— Я не была бы так уверена, Мия, — тихо сказала она.
К счастью, после этого разговор пошел в другом направлении, хотя Эми продолжала бросать на Зейна загадочные взгляды. Гвен удалось вырваться из объятий своего пугающего, но невероятно сексуального мужа, и присоединиться к нам. Она тепло обняла меня, как давнюю подругу. И прежде чем я успела осознать, за нашим столом собралась целая толпа. В какой-то момент к нам подошел Кейд и усадил Гвен к себе на колени, так же Брок поступил с Эми. Они легко болтали со мной и явно проявляли сильную любовь к своим женам. Возле нас останавливались мужчины, чтобы перекинуться парой шуток и представиться. Некоторые выглядели невероятно устрашающими, а другие были на удивление дружелюбными, несмотря на свою грубую внешность. Я обнаружила, что хорошо провожу время и выпила больше пива, чем собиралась. Гвен пообещала отвезти меня домой, с усмешкой заявив, что в течение следующих нескольких месяцев будет выполнять обязанности трезвого водителя клуба.
Почувствовав себя плохой матерью, я отошла от вечеринки, чтобы позвонить дочери. Я тусила на байкерской сходке, слегка подвыпившая. Не очень ответственно с моей стороны. Конечно, Лекси репетировала с группой, что, скорее всего, затянется допоздна, но все же.
— Привет, мамочка, — запыхавшись, поздоровалась она после нескольких гудков.
— Почему ты запыхалась? Закатываешь без меня шумную вечеринку? — спросила я, изображая неодобрение. — Пожалуйста, скажи мне, что ты, по крайней мере, устроила хорошую тусовку.
— Мама, я бы никогда не закатила тусовку без тебя, — серьезно ответила Лекси. — Кто бы еще стал наливать желейные шоты?
Я рассмеялась над своим красивым наивным подростком.
— Желейные шоты не наливают, кузнечик. Тебе предстоит еще многому научиться.
То, что мой шестнадцатилетний ребенок не знал семантики основного напитка для вечеринок, заставило меня сильно собой гордиться. До того, как залететь, я была королевой желейных шотов. И это в пятнадцать лет. Я была так рада, что она ни в чем не походила на меня. Кроме внешности, конечно. Малышка была так же красива, как и ее потрясающая мамуля.
— Репетиция только что закончилась, мальчики как раз сели ужинать. Это ничего? — спросила она.
— У нас есть еда? — переспросила я, сморщив нос.
— Нет, мы заказали пиццу, — легкомысленно ответила она. — Нам действительно нужно купить продукты.
— Да, однажды мы это сделаем. Ты не против, если меня не будет еще часок или около того? — нерешительно спросила я. — Я могу вернуться домой в любой момент, если понадоблюсь. А также для того, чтобы разогнать любую тусовку, которую ты решишь закатить, — быстро добавила я.
— Нет, мама, я совсем не против, — она сделала паузу. — На самом деле, я счастлива. Ты никуда не выходишь, не веселишься. Рада, что ты это сделала, — тихо сказала она. — Со мной все в порядке. Думаю, после ужина мы засядем за тексты песен, так что, не торопись.
Я пожевала губу. Меня разрывали противоречия. Я действительно хорошо проводила время. И несмотря на то, как нелепо это звучало, я доверяла Лекси и парням из группы. Если она сказала, что они едят пиццу и пишут песни, значит, именно этим они и занимались. Кроме того, Лекси была ужасной лгуньей. Слава Богу.
— Хорошо, куколка. Я не задержусь надолго. Обязательно дай мне знать, если вы напишите свой хит. Как твой маманеджер, я обязана знать такое, — сказала я с притворной серьезностью.
— Будет сделано, мама. Люблю тебя.
— Люблю тебя до луны, — тихо ответила я.
Я отключилась и сунула телефон в карман. Я уже собиралась вернуться на вечеринку, но поняла, что забрела в темный угол недалеко от входа в клуб.
Чья-то рука схватила меня за бедро и притянула к потному телу.
— Ну, привет, дорогая, — протянул голос. — Ошиваться в темных углах опасно для такой милашки, как ты. Какое счастье, что я тебя нашел.
От источника голоса разило алкоголем, а слова звучали слегка невнятно.
В тусклом свете я не могла его разглядеть, но чувствовала, как по моим бокам заскользили руки. Тревога сковала меня. Но я не настолько испугалась, чтобы начать кричать… пока. Я даже не была уверена, услышит ли меня кто-нибудь из-за громкой музыки.
Я попыталась оттолкнуть от себя руки незнакомца.
— Я как раз возвращалась на вечеринку. — Я пыталась говорить решительно, но не могла вырваться из его скользких лап.
Внезапно потное тело и вонь исчезли. Раздался безошибочный звук удара плоти о плоть и падение тела на землю. Я слегка вздрогнула, когда надо мной нависла огромная черная фигура. Лица я не видела, но знала, что это он.
— Зейн? — спросил я тихим голосом.
Он не ответил. Просто схватил меня за руку и потащил по ступенькам крыльца в здание клуба. Мы вошли в нечто вроде гостиной с баром. Музыка гремела, и повсюду двигались тела. Люди танцевали, а женщины оседлали мужчин в жилетах, развалившихся на кожаных диванах. Я старалась не слишком к ним присматриваться. Да и времени у меня на это не было, поскольку Зейн тащил меня через все это с пугающей скоростью. Когда мы достигли коридора, звуки немного стихли, и казалось, что дальше никого нет. Двери вдоль коридора были закрыты, но из-за них доносились безошибочно узнаваемые звуки.
— Зейн, — повторила я попытку.
Он молчал, и его хватка усилилась, когда я попыталась вырваться. Я не то чтобы испугалась, но он, казалось, тащил меня по коридору кроличьего лабиринта, и я молилась, чтобы он не вел меня в какую-то камеру пыток, как предполагалось по выражению его лица.
Мы свернули в еще один коридор, на этот раз совершенно пустой, заканчивающийся тупиком. Звуки вечеринки теперь остались очень далеко, и за двумя дверями по обеим сторонам коридора не доносилось стонов.
— Зейн, что мы…?
Штормовые глаза Зейна встретились с моими.
— Руки на стену, задницу выстави, — грубо отрезал он.
От его слов внизу живота расцвело желание.
— Что…
Его ладонь метнулась вверх, накрывая мой рот.
— Я не просил тебя говорить. Я сказал: руки на стену, задницу выстави, — скомандовал он грубым тоном.
Я сглотнула. Его слова были холодными, лицо пустым, но глаза горели желанием. В тот момент мне было все равно, что мы в коридоре, куда мог забрести кто угодно. Что Зейн снова обращался со мной как со своей шлюхой. Мне это нравилось. Потаенной, больной части меня нравилась каждая
