ни один ни другой не отпускали её, мериясь свирепыми взглядами. Алекса изо всех сил отпихнула Димку, поддался.
— Что ты лапы свои грязные ко мне тянешь?! — в лицо Богдану, задрав голову. — Не смей меня трогать, ублюдок!
Он ухватил за лицо притягивая к себе.
— Не разговаривай так со мной, — чуть не касаясь носа носом.
Она вырвалась через боль, Богдан успел поймать за руку. Димка кинулся помочь, да она обернулась к нему останавливая жестом его действия.
— Не лезь Нестеров, — глаза сверкают, голос неузнаваем. — Какого тебе надо?! — это уже Богдану.
Отпустил.
— Не собираюсь здесь обсуждать наши проблемы.
— Да пошёл ты! Я вообще не собираюсь с тобой ничего обсуждать. Ты снова хочешь в чём то меня обвинить. Я снова виновата в твоих проблемах?! Я всегда у тебя виновата! Запомни, никто не виноват в том, что ты шлюха, кроме тебя. Признай уже это.
Тут Нестеров ругнувшись командует Богдану:
— А ну тащи её в кабинет!
Богдан воспользовавшись удивлению словам друга, хватает и на плечо кверху задницей. Она брыкается, матерится во всё горло и как только оказываются в кабинете с ней, Димка захлопывает дверь и запирает на ключ. Богдан оборачивается услышав, даже упустив девчонку из рук, она успела на последок пройтись ногтями по шею. Зажав пальцами смотрит на неё. Разъярённая дикая кошка готовая к прыжку.
— Да задолбала раздирать меня! — взревел, кожу жгло, будто и правда кошка подрала.
— Задолбал преследовать меня!
— Зачем ты это сделала? Вот нормально объясни, какого чёрта ты снова влезла? — он пытался спокойно говорить, но голос запыханно дрожал от сдерживаемого гнева.
— Что значит снова?!
— Отвечай на вопрос, не увиливай.
— Куда дибил я влезла?! Мне вообще не до тебя и твоих проблем.
— Кристине слила о том, что мы с тобой в машине и вообще...
— Да иди ты придурок, я с твоей овцой даже не разговаривала.
— Когда не разговаривала?
— Никогда! Вчера видела полоумную твою, и нахрен она не сдалась мне разговаривать с ней.
— Ты обещала больше не лезть ко мне...
— Остынь мачо, я к тебе и не лезу и не помню... — осеклась заметив, как он отнял руку от поцарапанной шеи.
Из головы разом вылетели мысли, чёрной краской два иероглифа от уха и вниз, кожу обдало жаром, такие же, как и у неё.
— Так зачем тогда? — свирепел он ещё больше, подходя ближе.
Сам мысленно тормозил себя и гнев плескавшийся через края. Поговорить, просто мирно поговорить.
— Врёшь на каждом слове, как тебе верить?
— Не верь, мне плевать веришь ты или нет. Мне вообще плевать, — снова врёт стараясь усмерить скулящую душу.
Взгляд так и приклеивался к татуировке. Значит сила духа не люби, к горлу подкатывал ком. Алекса боролась с собой, стараясь дышать, но горло сводило спазмом.
— Вот скажи мне честно, в глаза, спокойно, зачем ты это сделала. Зачем рассказала? Алекса скажи мне правду, зачем ты Кристине рассказала о нас. Я сейчас перед тобой признаю свои ошибки, да, я сам виноват, это мои отношения, я пошёл на измену. Права, я виноват. Мне тяжело, но я признаю, я виноват, не ты. Я! Скажи мне, зачем ты рассказала Кристине? Напакостить? Или зачем? Посмотри мне в глаза и скажи честно, ты же умеешь.
Губы девчонки дрогнули, не удержалась, взгляд скользнул на шею, не промахнулась пытаясь содрать с него кожу именно в этом месте. И бывает же такое. Стоит в метре, ждёт не сводя с неё чёрных глаз. Задержав на секунды дыхание, справилась с собой, ощущая как пылает вся огнём.
— Я уже всё сказала, — начала злобным голосом. — Никому и ничего не говорила. Я не разговаривала с твоей тупой овцой. Плохо слышишь, сходи к доктору.
— Врёшь, откуда тогда она знает?
— Да мне плевать! — заорала во всё горло срывая голос. — Я ничего, никому не говорила, тем более этой овце.
— Прекрати оскорблять, — заорал, громом сотрясая стены. — Тебя противно слушать, что ни слово, то оскорбление... — наступает на неё.
— Ещё один шаг и получишь по зубам, — зарычала готовая отбиваться, кулаки сжались. Но он продолжал наступать, — Что хочу, то и говорю! Тупая овца твоя Кристина, а ты жалкая шлюха...
Схватил Алексу за скулы, другой ладонью за затылок рывком притянув ближе к себе.
— Прекрати! — закричал ей в лицо.
Но на удивление она угрозы не выполнила, а лишь фальшиво улыбнулась, даже и не пытаясь вырваться.
— А то, что? Ударишь? Давай слабак, давай!
Богдан отпихнул её и даже отступил отворачиваясь.
— Лживая, трусливая дрянь! Я ненавижу тебя, слышишь, — вырвалось против воли. Разочарование, вот что сейчас хлестало его по самым больным местам.
Дверь резко открылась заскочил Димка и перепугано уставился на них. Алекса тут же кинулась к выходу намеренно оттолкнув друга. Твёрдыми шагами шла на парковку. Что не убивает нас, то делает сильнее.
Размазывая влагу по щекам тыльной стороной ладони, сама удивилась, плачет. Села в машину. Прорвало, хватит с неё примерной разумной девочки. Достаточно! Каждое слово резало сердце на части, боль перехватывала дыхание, грозя перекрыть кислород окончательно. Громко выдохнула стараясь расслабиться, запустила двигатель, но с места не тронулась, прицепившись взглядом к любимице альфе. С разгону разнести эту грёбаную тачку и пусть исчезнет вместе с ним из её жизни раз и навсегда. В глазах пылала ненависть, окончательно заполняя темнотой юное тело девчонки. Смахнула со скулы влагу переключая передачу, тело обдало огнём, давай же. Сможешь, значит и его убьёшь в себе, никак иначе. В памяти всплывает день, когда последний раз угнала машину, тогда надежда ещё жила наверное в ней, а в руке крепко было зажато его сердце. А сейчас пустота, отпустила, свободен, он то теперь точно как птица в полёте, но не она. Вьелся в душу и жить мешает ублюдок, шлюха позорная. Давай... Подначивала себя не трогаясь с места смотря на итальянку.
Душный город не
