пол.
Закончив свой «душещипательный» рассказ, он сдул с брови трудовую каплю пота и застыл в дурацкой улыбке, ожидая, конечно, похвалы?
— Тьфу, ты! — Роксана смачно сплюнула на землю, — Псих какой-то! Марин, пошли отсюда.
Его улыбка сошла на нет. У них с Роксаной что-то наклевывалось (были у меня такие предположения), и услышать подобное из ее уст было очень уж неприятно. Самолюбие главы сквада было явно задето.
— Я что-то не то сказал?
— Как бы тебе сказать помягче? Егор, предложения хорошие, даже очень, но требуют доработки. Вот ты спрашивал у бывших ЧВКашников, готовы ли они становиться мясом? Или у Стивена: сделает он такое количество конструктов? Давай обговорим все подробней в гостиной за тарелкой супа. Я как раз проголодался.
Ободряюще потрепав его по плечу, другой рукой достал доставучий телефон. В десятый раз до меня домогался неизвестный мне номер.
— Слушаю!
— Лев Константинович, это Полунин. Жду вас в отделе полиции с вещами.
— А что будет, если я не приеду.
— Ваше право. Но тогда мы сами доставим вас в отдел.
Его голос не выражал каких-либо эмоций. Старший грандмейстер выполнял свою работу. И я даже догадывался, по какому поводу он меня вызывал. Виконт Суходольский. Чем там у них закончилось с Молохом, я не успел выяснить.
— Подъеду после ужина.
— Адрес вам известен. Ожидаю.
И бросил трубку.
— Сука, тебя еще не хватало! — выругался я вслух. — Кто-нибудь видел Молоха?
* * *
Офисный кластер «Атриум»
крыло виконта Суходольского
После отбытия Ахматова, Молох тут же передал Арбитрам информацию о нарушении «Положения Организации» виконтом Суходольским. Ответ последовал незамедлительно: лишить титульного знака, ликвидировать отступника и избавиться от свидетелей.
У Молоха была отличная репутация в Организации, поэтому ему давался карт-бланш. На той стороне сказали просто: «Действуй по своему усмотрению».
Камеры были отключены, видеозаписи стерты. Оставалось лишь покончить с виконтом и одним-единственным свидетелем.
Вначале он жестоко расправился с аристократом, вследствие чего в кабинете отчётливо чувствовался запах дерьма.
Парализовав виконта ядом лягушки гинко, Молох принялся распарывать мужчину от паха до шеи. При этом он неотрывно смотрел ему в глаза. Молох наслаждался страданиями ублюдка, ведь тот действительно был ублюдком, совершившим за свою никчемную жизнь множество преступлений.
Перед ним стоял выбор: высосать из виконта жизнь или… кровь. Но возобладало чувство жажды по живительной влаге. Обнажив острые клыки, он с жадностью вонзился в артерию. Удовольствие от поглощения чужой крови затуманили его разум. Выругавшись про себя за испорченный вкус от паралитического яда, Молох решил продолжить трапезу.
Следующей жертвой была симпатичная молодая блонда, все еще лежащая в отключке возле своего рабочего стола. Жадно облизнувшись пульсирующей вене на ее шее, Молох со звериным рычанием присосался к ней. Девушка так и не приходила в сознание. Когда он закончил с секретаршей, в его багрового оттенка глазах читалось безумие, а шелковый золотистый халат полностью пропитался кровью.
В этот момент он не мог думать ни о чем другом. Его разум был затуманен, но движения выверены до мелочей.
За свою долгую жизнь он так и не научился контролировать свои звериные инстинкты. Стоило только начать, а остановиться Молох уже был не в силах.
Стерев кровавые следы с губ, он шагнул дальше по коридору в поисках очередной жертвы.
Глава 8
Следственный изолятор «Кресты»
— Лев Константинович Ахматов?
«Сука, да он издевается⁈»
Полунин держал в руках мой паспорт, небрежно мял его страницы, напряженно посматривал на меня исподлобья. Тяжело вздохнув, я принял его игру. Надолго ли меня хватит?
— Да, это я. С кем имею удовольствие говорить?
Он нахмурился, откинул документ в сторону и скрестил пальцы между собой.
— Как меня уже тошнит от тебя, гребаный ты хронум! — процедил это с такой лютой ненавистью ко мне, что не смог контролировать густую слюну, стекающую на подбородок. — Вот здесь мне уже сидишь со своими выкрутасами! — судорожно постучал себе по кадыку ребром ладони.
— Поверьте мне, я тоже не испытываю к вам симпатии. Особенно после того раза.
Я все еще пытался сдерживаться.
— С удовольствием бы повторил!
Эти его слова сработали для меня, как триггер. С новой силой пронеслись воспоминания, как под тяжелым ботинком грандмейстера хрустели мои кости, а сам он при этом не скрывал злорадной улыбки. Я мгновенно вспылил и меня понесло:
— Попробуй! Только знай, в этот раз твой хладный трупик, иссушеный до ебучей мумии, будут отдирать от кафельной плитки вместе с дерьмом!
— Угрожаешь мне⁈
— Да!
— Сука охуевшая!
Разговор не заладился с самого начала. Но я и не скрывал свою ненависть к нему. Полунину нужно было думать раньше, прежде чем говорить такое. Конспирация конспирацией, но этот ублюдок приложил максимум усилий, чтобы я как можно дольше провалялся на больничной койке.
Но не прошло и недели, как снова появился я. Такой живой и невредимый, улыбающийся на все свои тридцать два зуба. И такой… бесящий!
Минуты две мы мерялись с ним взглядами. Полунин не выдержал первым:
— Суходольского ты кончил?
— Не понимаю, о чем вы.
— Где его труп⁈ И трупы еще восемнадцати его подчиненных? В крематории сжег?
— Не понимаю, о чем вы.
Я слышал скрежет зубов старшего грандмейстера и думал о Молохе, который определенно переборщил с количеством жертв. И ведь крематорий не покидал усадьбы… Как он избавился от трупов? Чертов Молох со своими тайнами!
Возникало еще множество вопросов:
Почему мною занимался именно Полунин? Каждый раз я попадал именно к этому ненавистному мне ублюдку.
Сколько еще продлится тотальный контроль над моей скромной персоной? А главное: чем закончится эта встреча?
У меня была такая крыша, о которой я и мечтать не мог, но всему есть разумная мера, Сегодня убили восемнадцать, завтра тридцать шесть, а послезавтра под усадьбой будет валяться сотня трупов. И что тогда?
