С полчаса Лиля сидела за столиком, глядя в окно. Мысли летали, никак не желая выстраиваться в ряд. Наконец она взяла телефон. После первого же гудка в трубке раздался хрипловатый голос Ирмы:
– Ждала. Знала, что позвонишь.
– Нет.
– Да потому, что нужно выполнить еще ряд условий. До воскресенья точно ничего не произойдет.
Лиля помолчала.
– Мусь, а нельзя этот заговор просто уничтожить? Я найду его у Холодова завтра и сожгу. Или…
Ирма перебила.
– Лилёк! Сжечь не получится. Заговоренный текст не горит. Слушай, я только вошла домой. Давай завтра. Я сама тебе позвоню. Целую.
Лиля почувствовала неожиданное облегчение. До воскресенья точно ничего не произойдет. А завтра… Завтра мы всё обсудим с Мусей.
Уснуть не удавалось. В голове не укладывалось. Неужели Арсений способен на такое? Чувства смешались. Такой нежный, понимающий и одновременно страстный во время секса – и такое чудовище!
Лиля встала и отправилась на кухню. Но остановилась в коридоре и повернула обратно. Лабрадор Герда приподняла голову и следила коричневыми глазами за хозяйкой.
Лиля села за стол, включила компьютер. Вызвала поисковик и начала набирать: «Дети с синдромом…»
Лиля вошла в первый же чат. Писали будущие мамы.
Ирина К. Мне сорок лет, четвертый ребенок. Во время беременности на скринингах мне поставили высокий риск синдрома Дауна у малыша. Сначала 1: 6, потом 1: 4 и 1: 2. Высокий риск считается 1: 250, поэтому у меня потемнело в глазах.
Вера У. На УЗИ носовую кость сначала не видели, а потом она была меньше нормы в два раза.
Ульяна. Первый скрининг делается на сроке 11–13 недель. Если у меня больше, то уже поздно?
Татьяна Р. У меня на тринадцатой неделе не обнаружили носовую кость, отправили в ЦПСИР переделать через неделю.
Анна Х. Я бросилась искать информацию о синдроме, рисках. Собирала на сайтах, что-то рассказывают люди, которые воспитывали деток, у которых этот синдром
«Неужели Анна?» Лишняя хромосома вызывает у детей характерные симптомы: плоская переносица, монголоидный разрез глаз. Но главное, сниженная сопротивляемость к инфекциям. Таких деток ещё называют «Дети солнца». Они вовсе не душевнобольные. В Европе такие дети учатся в обычных школах, живут самостоятельно и даже заводят семью. Их развитие зависит от индивидуальных особенностей и от того, как занимались с ними и какие методики применялись. В интернете я нашла несколько ложноположительных результатов тестов, но ни одного ложноотрицательного. У одной моей знакомой были плохие целых два анализа – биопсия хориона и неинвазивный тест, показавший не СДЮ, а другую патологию. Только амниоцентез снял все риски.
Лиля читала и читала. Сколько страха, страдания от неизвестности. «Анна Х.» – может быть, это Анна Холодова? Наверняка она. Лиля была почти уверена, что прочла пост жены Арсения.
Но что самое поразительное – ни одна из женщин не написала, что пойдет на аборт. У всех одно – надежда. И любовь к своим, не рожденным еще, детям, какими бы они ни родились.
Уже рассвело, когда Лиля захлопнула ноутбук. Пошла в ванную и долго стояла под душем.
Замотавшись в махровый халат, она выждала для приличия, чтобы часы на мобильнике показали 07:05, и позвонила Ирме. Гудело долго. Наконец заспанный голос буркнул:
– Лиль, ты что, с ума съехала?
– Муська, скоро восемь! Во сколько мы встретимся?
В трубке послышался зевок.
– Лилёк, я вечером позвоню. Встретимся завтра, ладно?
– У нас с Гердой завтра экзамен.
– Ну, после экзамена. О’кей? Целую.
– Мусь!..
Но в трубке уже пикнул отбой.
* * *
Домчавшись по раннему городу до работы без пробок, Лиля уселась на свое место и положила мобильник перед собой на столе.
Холодов опять задерживался. Явился только к одиннадцати. Вошел и весело взъерошил ей волосы.
– Ну, как вчера вечер провела, бесстыдница? Ладно, сегодня, надеюсь, возместим все убытки. Оторвемся по полной. Ресторан, потом к тебе. Ага? Запрешь свою зверюгу?
Лиля взглянула любовнику в глаза.
«Это ты зверюга, мой милый», вслух же сказала:
– Иванов приходил. Что-то срочное. Просил к нему зайти.
– Ну, пойду. Что там у него опять? – Холодов скинул плащ и, бросив на кресло сумку с ноутбуком, вышел.
Выждав для верности пару минут, Лиля быстрым шагом проследовала к столу Арсения, открыла молнию сумки и в первом же отделении обнаружила пластиковую папку.
Аккуратно приоткрыв ее, она прочла на вложенном в нее листке:
«Пусть освободится от плода нутро родильное (…), заклинаю могильной землей и погребальной доской. Солнце на закат. Недород на (…)».
«Как высохло дерево да не плодородит, так и нутро (…) пусть высохнет».
Закрыв сумку, Лиля села за свой стол. И вовремя. Холодов резко открыл дверь.
– Иванов и не думал меня звать. Чего это ты?
– Ну, значит, я перепутала. Ты знаешь, по-моему, я отравилась. Пойду домой, ты не возражаешь?
Холодов уселся на край стола.
– Потому что не нужно ходить с подружками в сомнительные кафешки. А как же сегодня ресторан? Опять увильнуть хочешь?
Лиля встала и сняла с вешалки плащ.
– Отлежусь. Авось до вечера все пройдет. Ты звони.
* * *
Вечером телефон пришлось отключить. Холодов названивал каждые пятнадцать минут. Лиля легла, накрыв голову подушкой. Незаметно для себя заснула.
Утром она вскочила и начала судорожно собираться. Не хватало ещё опоздать на экзамен. Главное, ничего не забыть. Герда волновалась не меньше, везде суя свой мокрый нос.
Уже через четыре часа всё было позади. Испытания прошли прекрасно. Одногруппники поздравляли друг друга и своих питомцев. Герда получила высший балл. За последние три дня Лиля впервые почувствовала себя счастливой и гордой. Полгода труда – и вот награда.
После вручения дипломов Лиля подошла к Ирине, хозяйке огромного ньюфаундленда Виконта.
– Ир, ты ведь водишь Виконта на канис-терапию?
– Ага. Хочешь заняться с Гердой?
