кем мы имеем дело.
— С чего ты взял, что они охотятся именно на меня? Может, это за тобой пришли, — вспомнила, что лучшая защита — это нападение.
— Несмотря на то, что многие из Дома Иллюзий не гнушаются брать заказы на деликатную работу, против меня никто из фей-ир бы не выступил, — попытался терпеливо объяснить.
Я вскинулась, раздраженно прищурившись, всмотрелась в спокойные черты.
— Да неужели? Рхианнон под опеку взяла? — вырвалось злое.
Мрачный взгляд прошелся по мне. И я втянула голову в плечи, понимая, что переступила черту.
— Нет… Боятся, — веско произнес.
Ледяной тон вызвал толпу мурашек. Я сглотнула, моментально поняв, почему боятся.
— Я не могу сказать Эдхард. Правда, не могу. Не дави, — прошептала, даже не надеясь, что эти слова помогут.
— Хорошо, — неожиданно согласился. — Но если… вернее, когда я сам догадаюсь, ты не будешь мне врать. Договорились? — поставил условие.
— Да… — кивнула, зная, что выбора у меня нет.
Осталось лишь надеяться, что я исчезну из его жизни гораздо раньше, чем он поймет, кто я.
— Отлично! — подал мне руку и помог подняться. — Тогда в путь.
— Тогда в путь, — эхом произнесла вслед за ним.
Мы вернулись на нашу поляну вдвоем. Разбросанные вещи, небрежно кинутый у дерева заплечный мешок, одинокий котелок на траве — все это напомнило о Блондине и заставило сжаться от ощущения вины. Почему я не ушла от них раньше? Почему не попробовала сбежать? Хоть что-то предпринять, чтобы обезопасить их. Теперь из-за моей самонадеянности пострадает невинный оруженосец. Бестолковый в своем благородстве и ненавидящий меня, но кинувшийся защищать. Наверное, это я бестолковая, бестолковая и беспечная дура. Если с Робом что-то случится, это будет на моей совести, только на моей.
Я сердито пнула котелок, он, негромко брякнув, покатился по траве.
— Как думаешь, ты надолго в человеческом теле? — нашла глазами фигуру Эдхарда. Он сосредоточено копошился в рюкзаке Роба и что-то тихо бормотал себе под нос. Странно, но второе превращение такого удивления не вызвало, как предыдущее в Тито.
Мужчина повернулся ко мне, задумчиво нахмурился.
— Понять бы причину, по которой я прыгаю из ипостаси в ипостась? — склонил голову набок и внезапно воскликнул: — А вот и она! Я уж думал, он ее забыл…
Из недр заплечного мешка показался сложенный вчетверо желтоватый лист.
— Да, это бы облегчило и объяснило многое… — с любопытством уставилась на находку. — Может, ты превращаешься, когда грозит опасность?
Нахмурилась, припоминая обстоятельства прошлого превращения.
— Может. Только обратно тогда в каком случае? Когда опасность исчезает? Сейчас, например, никто нам не угрожает, фей-ир ушли. А я все еще человек.
— А вдруг не ушли… — предположила.
— Уж поверь мне, ушли все до единого. На Робе мой маячок, скоро мы даже узнаем, куда именно.
— Как? — округлила глаза.
Эдхард довольно хмыкнул и, присев на траву, принялся расстилать тот самый лист.
— Сейчас карту подготовлю и покажу… — довольно произнес.
Я несколько секунд понаблюдала за манипуляциями Эдхагда — он уже разложил карту, а теперь копошился в карманах в поисках чего-то — прошлась по поляне, собирая разбросанные вещи, а потом меня словно молнией прошило. Замерла, сжав в руках тот злополучный казан, и уставилась в одну точку.
— А на мне маячок есть? — испуганно прошептала.
Эдхард оторвался от своего занятия, задумчиво прошелся по мне взглядом.
— Не думаю. Иначе они бы поймали тебя сразу, не тратили время на то, чтобы выманить. Или есть, но долго магически не обновлялся, и информация твоим преследователям поступает искаженная.
— А можно узнать точнее?
Эдхард пожал плечами и поднялся на ноги.
— Попробуем… Если вид маячка, который мне знаком, узнаем. Но это смотря, чем пользовался тот, кто тебя ищет. В случае, когда у него был доступ к каким-то секретным разработкам, будет труднее.
Я кивнула, особо не надеясь. Чтобы мой папочка параноик да не воспользовался своей лабораторией… Быть такого не может. Скорее всего месье Коломб, главный королевский маг, славно поработал, чтобы навешать на меня какие-то свои штучки.
Эдхард подошел ближе, почти вплотную. Прикрыл глаза и протянул ко мне раскрытые ладони. Я замерла, даже вздохнуть не решалась. Тело мгновенно окутало тепло, словно обдуло ласковым летним ветерком. Я тоже смежила веки, пытаясь прочувствовать, что делает король.
Тихий шелест, и то самое тепло уже окутало спину, затылок. Почувствовала, как его руки прошлись в каком-то дюйме от лопаток. Постепенно становилось все горячее и горячее, пока шею не обожгло странным, почти болезненным уколом в районе кромки волос.
— Подними волосы, Шэнна…. - послышался хриплый шепот.
***
Я почувствовала, как едва-едва шевельнулись тонкие волоски на затылке, и за грудиной замер трепещущий комок. Подняла руку, собрала в пучок волосы и приподняла к макушке. Шею обдало теплым дыханием, внутри, внизу живота что-то болезненно екнуло. Пальцы Эдхарда прошлись по позвонкам на шее, и кожа мгновенно покрылась мурашками. Я закусила губу, чтобы сдержать непонятное желание тихо застонать.
— Вот тут, — горячее касание заставило затрепетать. Подушечки пальцев, едва касаясь, обвели какой-то непонятный узор.
— Что? — не узнала свой голос. Хрипловатые нотки сквозили в каждом звуке.
— Тут есть маленький, еле заметный символ, похож на клеймо. Или рисунок. Племена на южных островах украшают свое тело такими, верят, что тогда злые духи преисподней не заберут их души в царство тьмы.
— Клеймо? На меня поставили клеймо? — удивление и чувство гадливости охватило сознание.
Как на животное, на корову поставили метку. Великие демиурги! Как можно было так поступить с живым существом, с собственным ребенком… Хотя, разве для отца я была ребенком? Человеком? Существом, имеющим душу, чувствующим боль и страдания, существом, которое ничем не отличалось от него…
— Как? Когда это сделали? — спросила скорее себя, не Эда.
— Это ты скажи. Подумай, может тебя куда-то водили, скажем, к лекарю… магу…
Я нахмурилась. Ничего такого совершенно не помнила.
Мы с сестрой Ариэль свое детство провели в закрытом деревенском поместье Розенфаль. Вдали от столицы. Вдали от всех людей. С нами жили несколько верных слуг, а еще гувернантка и нянюшка… Отец словно прятал нас, своих дочерей, стыдился. А потом Ариэль отослали в далекую страшную страну драконов.
Я плакала навзрыд и неделю ничего не ела. Но постепенно отошла. Милая няня, единственный родной человек, нашла
