— сказал я, глубоко вздохнув. — Кофе звучит неплохо.
— Я точно знаю, — сказала она, радостно вздохнув. — Его кофе намного лучше моего.
— Я знаю, что ты имеешь в виду. В доме моих родителей кофе всегда вкуснее. Иногда я бываю у них по выходным просто для этого.
— Ты проводишь много времени в доме родителей? — спросила она. Я немного посмеялся над вопросом. Что в ее уме значило — много? Я проводил с родителями гораздо больше времени, чем братья, потому что всегда жил рядом. Я не был уверен, что будет считаться нормальным.
— Я живу очень близко к ним, — наконец, ответил я. — Я построил дом на территории нашей семейной собственности.
— Ой.
— Но это не по соседству или что-то в этом роде, — поспешил пояснить я. Мне действительно не хотелось, чтобы она думала, что я живу с родителями. Я не был тем парнем. — У нас огромная собственность, поэтому, когда пришло время построить или купить дом, я решил сделать это здесь. В конце концов, они дойдут до того, что им понадобится моя помощь, а я не хотел быть слишком далеко.
— Это мило с твоей стороны.
— К тому же это сократило мою ипотеку, — признался я.
— Да, я понимаю эту логику, — шутливо ответила она.
— Мой отец не позволил мне ничего платить, пока я не найду работу, поэтому я оставляю деньги дома в надежде, что он найдет их и решит, что это его.
Я громко рассмеялся и напугал Ариэль, заставив все ее тело напрячься.
— Извини, милая, — пробормотал я, целуя ее в макушку. — Работает? — спросил я Морган.
— Я не уверена, — ответила она. — Но вчера я нашла двадцатку в джинсах и знаю, что не клала ее туда.
— Он кладет их?
— Возможно, — проворчала она.
— Похоже, твой отец хороший парень.
— Да, — сказала она. — Самый лучший.
— Я с нетерпением жду встречи с ним.
— Когда это произойдет? — спросила она. — Я сказала ему сегодня, что вы, ребята, скоро приедете.
— Моя мама хочет приехать в пятницу.
Прежде чем она ответила, последовала долгая пауза.
— Она не теряет времени зря.
— Я говорил тебе, — напомнил я ей, стараясь не защищаться от ее тона.
— Мы устроимся, а потом я надеялся, что увидимся в субботу?
— Конечно, у нас ничего не запланировано на эти выходные. Ты знаешь, как долго вы пробудете здесь? — вопрос прозвучал немного натянуто.
— Я не спрашивал, но предполагаю, что всего несколько дней. Мне нужно вернуться к работе, мы не можем задерживаться надолго.
— Работа? Что это такое? — поддразнила она.
Несмотря на то, что я слышал тревогу в ее голосе, когда мы обсуждали визит, мы с Морган продолжали разговаривать почти два часа, пока Ари не уснула у меня на коленях. А разговор все длился и длился, и я знал, что должен дать Морган немного поспать, но не мог заставить себя перестать разговаривать по телефону. Я узнал о ней то, чего не узнал бы, если бы мы узнавали друг друга как-то иначе. Разговор с ней на расстоянии изменил способ нашего взаимодействия. Не было никаких преград на пути к тому, чем мы делились, никаких затруднений. Как будто расстояние между нами давало нам возможность действительно быть самими собой, а не отполированными версиями, которые мы показывали миру. Единственное, что мы не обсуждали — что никогда не обсуждали, — это Генри.
Я был рядом с ней лично всего один день, но, когда той ночью я разговаривал по телефону, то понял, что скучаю по ней.
О, и мой голос, в конце концов, заставил Ариэль уснуть.
Глава 10
Морган
— Почему ты так чертовски нервничаешь? — спросил меня отец в субботу утром, подражая мне, махая руками, когда кружился по кругу. — Это они должны нервничать. У тебя здесь вся власть, детка.
Я знала это. Хотя точно не чувствовала, что у меня есть какая-то сила.
Накануне вечером, когда Тревор написал, что они благополучно прибыли, я чуть не позвонила и не попросила его приехать. Вместо этого я струсила и позвонила своей младшей сестре, чтобы слушать ее болтовню больше часа. И когда ложилась спать с ее положительными утверждениями в голове, чувствовала себя спокойно.
Но как только проснулась утром, все это спокойствие исчезло. Я нервничала. Слава богу, мой отец понятия не имел, что большая часть моих нервов исходит от того факта, что я снова увижу Тревора. Тревора, который был сложен как танк и у него была самая широкая улыбка, которую я когда-либо видела. Тревора, который признался мне, что мама была его самым любимым человеком на планете, хотя он был почти уверен, что это делало его маменькин сыном. Тревора, который, как я знала, был под запретом, но не могла перестать думать о нем.
— Твево, — сказала Этта в сотый раз за утро. — Твево идет.
— Ага, — подтвердила я, оглядывая дом, чтобы убедиться, что все в порядке.
Дом моего отца был маленьким и старым, и это было заметно. Но этот человек всегда гордился этим местом, и это тоже сказывалось. Он купил его, как только накопил на первоначальный взнос, примерно через шесть месяцев после того, как мы переехали к нему, и приложил все усилия, чтобы выплатить ипотеку. Во дворе были ухоженные цветы, а сзади слегка засохшая, но аккуратно подстриженная трава, и, хотя он был холостяком и не содержал дом в такой чистоте, как я, внутренняя часть была функциональной и явно ухоженной.
— Твево, мама! — закричала Этта, глядя в переднее окно со своего места на диване. — Твево, сюда!
— Время показа, — поддразнил мой отец, смеясь, когда я впилась в него взглядом.
Я медленно двинулась к входной двери и подождала две секунды после стука, чтобы открыть дверь, хотя Этта рядом со мной нетерпеливо шумела. В конце концов, не нужно было показывать свою нервозность. Я держала власть.
Я цеплялась за это чувство, когда встретилась глазами с Элли Харрис.
— Привет, — поздоровалась я, едва взглянув на ее мужа и Тревора, когда наклонилась и посадила Этту себе на бедро.
— Заходите.
Власть у меня. Власть у меня.
— Привет, — выдохнула она в
