у сидящего на стуле в руках ничего нет.
Присутствующие многозначительно переглянулись.
— Очень хорошо, спасибо, — произнес старший, — посидите минутку.
Они вышли, оставив, Ломсадзе у стола одного. Невольно внимание Автандила переключилось на соседний стол, где рассматривали законченный рисунок. Принесли уже напечатанную фотографию с тем же самым видом из окна.
— Ваш рисунок в точности повторяет фотографию… только что это за полосы вдоль дома? На фотографии их нет.
— Не знаю, но я их видел, поэтому и нарисовал, — ответил молодой человек.
Подошли к окну, но, похоже, полосы не увидели.
— Они есть, разве вы не видите? — настаивал рисовавший.
— Не беспокойтесь, сейчас кто-нибудь из нас спустится вниз и рассмотрит дом вблизи. Если там полосы есть, мы их увидим.
Вниз был тут же послан один из сотрудников, а разговор, невольным свидетелем которого был Автандил, продолжался:
— Сколько времени Вы можете держать в памяти увиденную картину? — спросили у молодого человека.
— Сколько угодно. Я могу в памяти держать не одну картину, могу, проехав несколько километров на машине, до мельчайших подробностей запомнить все, что увижу из окна.
— Это интересная способность. Только в жизни она Вам вряд ли пригодится. Вам есть смысл работать у нас, мы найдем применение вашим способностям. Работа для Вас не будет утомительной: пойдете или поедете, посмотрите и нарисуете. Нам больше от Вас ничего не надо будет.
— Возможно, вы правы, для меня это интересное предложение.
В это время к Автандилу подошел ушедший две минуты назад сотрудник и пригласил его следовать за ним. Автандил встал со стула и не успел еще покинуть комнату, как возвратился человек, рассматривавший дом, и сообщил с самого порога:
— А полосы-то, действительно, на доме есть! Ломсадзе провели в небольшую комнату с письменным столом и стоящими на нем телефонами.
— Садитесь, пожалуйста, — пригласил его пришедший с ним человек и сел рядом. — Вы находитесь здесь по приглашению органов Комитета Государственной Безопасности, — он показал удостоверение. — Мы хотели бы, чтобы Вы у нас работали.
— Это несколько неожиданно, — проговорил Автандил, который не задумывался над тем, кому он демонстрирует свои способности.
— Я понимаю и поэтому не тороплю Вас с решением. У нас серьезная организация. Мы охраняем интересы страны, у Нас работают люди, преданные своей Родине, которые делают все от них зависящее, чтобы нашей стране никто не угрожал. У Вас для работы будут прекрасные условия, хорошая зарплата. Только с Вами всегда будет находиться один или несколько наших сотрудников для охраны. Подумайте, а завтра поговорим.
— Я подумаю, — ответил Автандил.
Прощаясь, они пожали друг другу руки. Сотрудник КГБ задержал руку Автандила чуть дольше обычного:
— Надеюсь, Вы понимаете, что этот разговор должен остаться между нами.
— Да, разумеется, — ответил Автандил. Его отвезли в гостиницу, а на следующее утро разговор был продолжен.
— Вы подумали? Что Вы решили?
— Я подумал… к сожалению, я не смогу работать в вашей организации.
— Что Вас не устраивает? У Вас будет прекрасные условия, О которых может только мечтать человек, хорошая зарплата. Вы будете отдыхать хоть несколько раз в год там, где хотите, в любой стране мира, даже если с этой страной у нас нет дипломатических отношений. Это все мы можем устроить. Или Вы не хотите поработать для своей Родины?
— Почему не хочу? Наоборот, очень хочу. И я понимаю, что у вас серьезная организация, что вы охраняете интересы страны, у вас работают люди, преданные Родине, которые делают все от них зависящее, чтобы нашей стране никто не угрожал, — в точности повторил вчерашние слова сотрудника Автандил. — Я люблю Родину, но у меня другая миссия в жизни.
Как можно было другими словами объяснить этим людям, стоящим на страже интересов нашей Родины, что он рожден нести свои энергию и знания на благо всего человечества, а не Отдельно взятой страны, пусть даже своей собственной и, несомненно, любимой.
Наступило молчание. В разговор вступил другой, находившийся туг же сотрудник:
— Мы редко кому предлагаем работать у нас. Мы Вам оказываем честь и большое доверие. Вы еще не представляете, от чего отказываетесь! У Вас будут большие возможности в жизни…
— Я не могу заниматься данной проблемой, — твердо сказал Автандил Ломсадзе.
— Мы ведь можем и заставить Вас работать, — жестко сказал второй сотрудник, — но хотелось бы, чтобы Вы согласились по собственному желанию.
— Я не могу взять на себя такую ответственность. Мои способности находятся за гранью изученного наукой. Если я случайно ошибусь, проверить никто не сможет, а моя ошибка может иметь роковые последствия, ведь дело касается интересов страны.
Против такого аргумента спорить было трудно. В это время в разговор вступил третий сотрудник, до сих пор остававшийся в стороне:
— Человек должен сам захотеть сотрудничать с нами, а то может и умышленно нас обмануть. Кто его проверит?
Автандил посмотрел на говорившего и подумал: «Умышленно я, конечно, не стал бы обманывать, а вдруг получилось бы случайно!» Но вслух ничего не сказал.
Так и расстались представители сильной организации и необычный человек на неопределенной для них ноте… Для самого Ломсадзе его решение было вполне определенным.
Неделю он жил еще в Москве, его никто не тревожил, кроме представителя Союзконцерта, который принес гастрольное удостоверение, позволявшее выступать в любом уголке Советского Союза. Вручив Ломсадзе удостоверение, он сообщил, что разрешение комиссия дала с обязательным условием согласовывать сроки и место проведения гастролей в Союзконцерте.
В конце недели два сотрудника КГБ принесли билет на самолет и спросили:
— Может, у Вас появилось желание работать с нами?
— Нет, — сказал Автандил, и чтобы смягчить отказ, им, — я буду думать, может, появится…
Они отвезли Ломсадзе в аэропорт и посадили на самолет. В Тбилиси время от времени раздавались звонки из Москвы, и местные сотрудники не забывали Ломсадзе. Звонили в течение года, потом через год, потом время от времени, потом звонки и предложения прекратились. Осталась только обязанность предупреждать местные органы КГБ о любых своих передвижениях по стране, будь то Москва, Ленинград или другие утолки Советского Союза.
2
Все время, в течение которого происходили эти и другие события в жизни Автандила Ломсадзе, сам он продолжал совершенствоваться как раджа-йог. Бывали случаи, когда к нему обращались с просьбой о лечении, но несмотря на то, что он мог уже помочь, он отказывался, пока не достиг полной гармонии и знания в лечении. Настал, наконец, момент, когда раджа-йог Автандил Ломсадзе почувствовал, что может начать лечить людей. Он еще и еще раз проверял себя и, когда решил, что абсолютно готов, мысленно связался с Учителем и получил разрешение. «Ты можешь лечить больных», — мгновенно прилетела мысль
