Книга Наследница - Натали де Рамон

Она приближалась.

– Что-то не так, Вики? – прошептал Сале, должно быть почувствовав мое внезапное оцепенение.

– Там… вон…

– Боже мой… – обернувшись, произнес он, отодвинул меня и добавил с досадой: – Черт, только этого не хватало!

А фигура там временем была уже совсем рядом – метрах в двадцати, не больше. Она бежала, и разделявшее нас расстояние стремительно сокращалось. Но я с облегчением видела, что это вовсе не призрак, а просто довольно изящная женщина в длинном приталенном плаще из блестящей черной ткани, а то, что я поначалу приняла за крылья, всего лишь концы большого шифонового шарфа. Черные глазницы оказались просто очками-«хамелеонами». Наверное, у женщины неважно со зрением…

– Что ты здесь делаешь?! – воскликнул Сале.

Женщина остановилась возле нашей скамьи и тяжело переводила дыхание. Под незастегнутым плащом на ней были свободные струящиеся черные брюки.

– Я тебя спрашиваю, Дениз! – повторил Сале.

– Это я должна спросить тебя! – выдохнула она, нервно теребя пальцами концы шарфа. – Хотя и так ясно! Права была моя мама! Ты…

– Дениз, послушай, Дениз. – Сале поднялся со скамьи и шагнул к ней; я тоже машинально встала на ноги. – Ну при чем здесь мама?

– Не смей называть ее так! Для тебя она была и есть мадам Эрисо!

– Прекрасно! Мадам Эрисо – твоя мама, а это моя клиентка – мадемуазель де Ласмар! Я на работе! И позволь, мамочка, пользуясь случаем, я познакомлю…

– Помолчи, папочка! – зло хмыкнув, оборвала его Дениз и повернулась ко мне. – А, вы! Вы что, думаете, отхватили состояние и теперь можете пользоваться чужими мужьями?

– Но я… я не знала… я думала… – Я попятилась.

– Если бы вы умели думать, то сообразили бы, что после этого вас вряд ли кто-то станет принимать у себя, будь вы хоть трижды де Ласмар!

– Мамочка, но послушай!

– А что мне слушать? Ты выставляешь меня дурой на всю округу! Все только и говорят, какую собачью свадьбу устроила тут твоя клиентка! Вы радуете ее по расписанию или все одновременно?

– Мамочка, умоляю! – Сале схватил ее руку и попытался поцеловать, а я все пятилась и пятилась. – Выслушай меня! Ты все не так поняла!

– Ах не так? – Она выдернула свою руку. – Значит, я кретинка?

– Нет, конечно, мамочка. Ты мой ангел… – Сале предпринял новую попытку, но жена звонко хлопнула его по щеке. – Ты не права, мамочка… Я, наоборот, старался для семьи, для тебя…

– Заткнись! Мама всегда говорила, что ты ничтожество! А я действительно кретинка! Я любила тебя! Твои глаза, твою поразительную улыбку! Даже твои таблетки от аллергии вызывали у меня умиление и нежность!

– Мамочка, любимая моя!

– Не прикасайся ко мне, мерзавец! Если бы ты действительно меня любил, мне бы не пришлось подслушивать, выслеживать, лезть через ограду, красться по чужому парку, как дешевый частный детектив! Я чуть не заблудилась!

– А тебя никто не видел?

– Еще чего! – Она нервно дернула головой, тонкая ткань шарфа затрещала под ее пальцами.

– Дорогая, ты так рисковала! Но зачем ты это делала? Неужели ты могла поверить в то, что я увлекся клиенткой?

Она резко показала пальцем на скамью.

– Я только что видела, как ты с ней целовался вот здесь!

Я собрала всю свою волю и вежливо-суховато произнесла:

– Примите мои извинения, мадам Сале. Вам же, мсье, думаю, следует немедленно объясниться с женой. А потом, если найдете уместным, вы поведаете мне, почему решили выдавать себя за вдовца и столь искусно разыгрывали приступы мигрени.

Я круто повернулась, чтобы уйти, но Дениз воскликнула:

– Подождите! Это правда?

– Да, – сказала я, успев сделать лишь шаг.

– Какая мерзость… – Дениз с отвращением поморщилась. – Мерзавец! Как ты мог?

– Мамочка! Я для нас же старался! Я просто не хотел впутывать тебя!

– Впутывать? – Ткань шарфа наконец-то поползла под ее пальцами. – В твои новые матримониальные соображения? Что ж, я вполне способна понять. Мадемуазель де Ласмар гораздо, о, в десятки раз богаче меня! В таком случае вы тоже простите мою горячность, мадемуазель де Ласмар. – Она направилась ко мне. – Пожмем друг другу руки и, не исключено, что однажды даже подружимся.

Я ощутила ее ладонь в своей и постаралась улыбнуться, чувствуя, что сделать то же самое заставляет себя и жена Сале.

– Вы не откажетесь выступить свидетельницей на моем разводе, мадемуазель де Ласмар?

– Если понадобится. И называйте меня просто… э-э-э… Жюли.

– С удовольствием. А я – Дениз.

– Очень приятно, Дениз. И еще, знаете ли, я не сплетница. Это я говорю на тот случай, если вы измените свое решение.

– Ах, как трогательно! – язвительно встрял Сале. – Ты бы иначе запела, мамочка, когда бы знала, чьим был бы Манор дю Ласмар, не будь у тебя новой подруги!

– Чьим же? – Дениз презрительно обернулась к нему.

– Он стал бы принадлежать фонду «Зеленая трава». А твоя мама, ах, простите, мадам Эрисо является его президентом!

Я вздрогнула, и мне показалось, что даже земля закачалась и заходила подо мной. Я шагнула в сторону, но это дикое ощущение не исчезло, а сделалось только сильнее: словно я начала проваливаться сквозь землю. Я посмотрела вниз. Мои ноги уже увязли по щиколотку и прямо на глазах тонули глубже.

– Что ты хочешь этим сказать? – словно из другого измерения долетел до меня голос Дениз.

– А то, мамочка, что через третьих лиц мы бы спокойно, как все, переводили бы денежки со счета фонда мам… мадам Эрисо на свой.

– Мерзавец! – Дениз отшатнулась. – Мадам Эрисо – не все!

– Ты уверена, мамочка?

– Мерзавец! Мерзавец! – Она подлетела к нему и замолотила по его груди кулаками. – Мерзавец! Ненавижу!

– Мамочка, остынь. – Сале одной рукой перехватил оба ее запястья, заставил нагнуться и другой отшвырнул ее очки и ударил по лицу.

Дениз вскрикнула.

– Сале, как вы смеете! – Я невольно рванулась, и мои ноги мгновенно засосало по колено…

Он ударил ее опять.

– Тише, тише, мамочка. Иначе я сам заявлю на суде, как ты пыталась утопить в болоте нашу дорогую во всех отношениях мадемуазель де Ласмар. – Он с силой дернул Дениз к себе и встал со скамьи. – Исключительно из ревности. Только рядом оказался я и не позволил ревнивой жене убить свою клиентку.