того не слишком широкие глаза. – Магические недуги, вообще-то – мой профиль, кое-что я читала по теме и вне программы! А Центаврус Мор у нас, целителей – нечто вроде героя профессионального фольклора, но в основе там – серьезные старинные трактаты! И в них говорится о городах-убежищах, Мору неподвластных. Москва, Херсонес, Сарай, Каракорум, Аркаим – это те, что навскидку назову. Но есть и другие – все не вспомню.
– Рига подойдет? – деловито осведомилась Милана, принимая правила игры. – До нее не так далеко. Или хотя бы Петрополис?
– Петрополис – точно нет, это относительно молодой город, – покачала головой Цой. – Насчет Риги – сомневаюсь, но тоже вряд ли – там не только возраст поселения важен, но и астральные связи…
– Ладно, разберемся по ходу, – обронила Воронцова. – А пока – давайте-ка тупо уберемся подальше от владений барона фон Мирбаха! – решительно завила она.
Когда молодая графиня говорила таким тоном, мало кому приходило в голову с ней спорить. Не случилось и теперь.
Глава 16
в которой я жду рассвета
Петрополис пребывал в руках черни.
Еще до рассвета начались нападения на одаренных – по большей части, гвардейцев и жандармов, поначалу – на одиночек. Неприметный человечек выскакивал из переулка и швырял камень в мага. Тот удивлялся – и ставил щит, возможно, даже на автомате. Естественно, камень не причинял одаренному ни малейшего вреда – но за первым булыжником уже летел второй. И если глаз метателя оказывался достаточно верен, а рука – тверда, на сей раз следовало попадание: щит уже не срабатывал. Как терпела фиаско и любая попытка проучить наглеца-простолюдина, приложив того в ответ магией. Ежели жертве хватало ума и сообразительности, она спешила ретироваться – тогда ее, как правило, не преследовали. Коли же верх брали растерянность или гонор, все могло закончиться жестоким избиением – из окрестных подворотен налетала целая шайка черни, с палками и цепями. Появились первые жертвы.
К утру смутьяны окончательно осмелели и вовсе перестали таиться: на рукавах простолюдинов появились приметные черные повязки, они уже в открытую собирались толпами и бродили по улицам, оглашая окрестности торжествующими воплями и размахивая флагами – тоже черными. Тут и там замелькали стволы знакомых мне по Африке штурмовых винтовок, зазвучали выстрелы – пока редкие. А ближе к полудню (об этом я узнал позже) появились первые организованные отряды – в новенькой, с иголочки униформе (конечно же, иссиня-черной). За полдня такую без магии ну никак не пошьешь – то есть выступление явно готовилось заранее.
Противопоставить что-либо нежданному бунту власти были не в состоянии – магия из верного и безотказного инструмента в их руках превратилась в штуку одноразовую. Какие-то отдельные здания, защищенные артефактами – тот же императорский дворец или, скажем, штаб-квартира столичных жандармов – вероятно, остались под контролем одаренных, но улицы теперь полностью находились в руках черных отрядов и толп. В богатых особняках пылали пожары – никто их не тушил. Под окнами рестораций лежали горы поломанной мебели и битой посуды вперемешку с обрывками заляпанных скатертей и бархатных штор. Ворота элитных винных складов стояли широко распахнуты, и, судя по источавшим густой кумар бордовым лужам во дворах, наземь пролито из откупоренных бочек было едва ли не больше, чем выпито.
И среди всей этой вакханалии метались мы, трое беглецов – как нам казалось, зажатые между тяжелым молотом Собственного Его Императорского Величества Конвоя (которому уже не было до нас никакого дела, но поняли мы это не сразу) и наковальней не на шутку разгулявшейся черни. И до кучи – под постоянной угрозой в оную чернь влиться, по неосторожности применив магию – и разом на этом ее лишившись. Тут нам еще несказанно повезло: едва Белый Центаврус прискакал в Петрополис, как со мной связалась Оши и передала предупреждение от Цой: ни мерлина вовне! Никаких щитов, никаких порталов, никаких «что-то холодно, согреюсь-ка магией!» Последний запрет я лишь чудом сразу же не нарушил: месяц-то на дворе стоял отнюдь не май, и, оставшись в одной рубашке, я чуть было – чисто машинально – не слил каплю маны на защиту от мороза. В последний миг опомнился!
К слову, первое, что мне сказала Оши:
«Молчи!Не отвечай мне!»
И потом добавила:
«То есть мысленно не отвечай – это тоже магия, причем, внутренняя техника! А магия отныне – сама себе враг! И к Ди-Сы своему обращайся теперь только вслух! Иначе – конец!»
– Э… Хорошо, – еще не очень понимая, о чем речь, кивнул я.
– Что хорошего-то? – повернулась ко мне Каратова, Оши не услышавшая.
«Я тут занята, разорваться не могу, так что передай Светлане – и сам запомни: никакой магии, пока не попадете в город-убежище! – продолжила дух. – Вообще никакой! Понятно?»
– Что бы ни случилось – магию не применять! – послушно бросил я спутницам.
– Почему? – удивилась Каратова.
– Что, даже ночное зрение нельзя? – захлопала глазами Настя Любомирская. – Мне как раз подкачать нужно! Самую чуточку!
– Ничего нельзя! – отрезал я. – Ни чуточку, ни полчуточки!
– А как же быть?
«Будет трудно, понимаю, но надо постараться! – заявила Машкин фамильяр. – Там, где прошел Мор, все заражено! Один случайный мерлин – и до конца своих дней ты – чернь!»
– Оши говорит: один потраченный мерлин – и до конца своих дней будете чернью! – повторил я спутницам. И только тут сообразил: – К духам мерлины, как там Юлька?!
– Простите, кто «как там»? – не поняла княжна, что вопрос не к ней.
«С Юлией все хорошо, она в имении Воронцовых, – успокоила меня дух. – Покамест спит, скоро проснется… Но это, Вова, одна из о-о-очень немногих хороших новостей…»
Последовал короткий рассказ про штурм замка фон Мирбахов, про сгоревшие пальцы Воронцовой и про Машкину дистрофию – и, вывалив все это на меня, Оши удалилась, сославшись на срочные дела.
– Юльку спасли, – поделился я новостями со Светкой. – Но Милана, Машка и Диана застряли где-то в Курляндии. Будут пробираться в Москву – якобы там безопасно. Нам тоже советуют рвануть туда.
– А может, лучше за границу? – нахмурилась Каратова. – В Москве нас сразу схватят!.. А что было с Юлей?
Блин, точно, я же ей еще не говорил, что мелкую похитили!
– Да! – подхватила
