– Ну всё, малыш, дальше сам. – говорит Гаррет и отпускает Рэя, который моментально облокачивается на меня всем своим весом. Джервис подходит к Уорду, и тот отдает ему что-то. Что именно я не вижу, обзор мне загораживает девушка в порванном халате, который когда-то был белоснежным и идеально выглаженным.
– Джудит, помоги Рэю. – прошу я и даже не рассматриваю варианта, что она может не справиться с этой задачей.
– Что случилось? – спрашивает девушка, при приближении ко мне лицо Джудит становится таким, будто она увидела самый кошмарный сон и только что поняла, что это был вовсе не сон. – О, Боже! Твоя голова.
Спохватившись, Джудит складывает руку в кулак и закусывает указательный палец. Глаза девушки наполняются слезами. Отворачиваюсь. Не могу на это смотреть.
– Помоги Рэю! – прикрикиваю на неё и отвожу взгляд дальше в сторону. Чувствую себя ущербной и покалеченной. Но ведь я такая и есть. Меня сломали. Я как этот белый халат Джудит… раньше я жила в тепличных условиях: учеба, семья, парни, мелкие проблемы, такие, как подбор одежды на вечеринку или решение в какое кафе сходить. А потом случился Куб. Меня помяли, порвали и, если бы не "семья", в итоге меня выкинули бы на помойку. Именно так Джудит поступит с изуродованным халатом.
Я – халат.
Отлично! Сама про себя закатываю глаза. Ветерок непривычно холодит голую кожу головы. Прикасаюсь ладонью к затылку и сглатываю очередной ком.
– Что с отцом? – настороженно спрашивает Джудит.
Секунда уходит на раздумье.
– Его убило взрывной волной. – почему-то лгу я и чувствую на себе взгляд Гаррета.
Джудит помогает мне, и мы опускаем Рэя возле дерева. Он не дает мне встать, берет мою руку в свою и переплетает наши пальцы, они скользят от крови, но в итоге складываются в идеальный пазл.
Поднимаю взгляд от наших переплетенных пальцев, встречаюсь взглядом с Рэйланом Бейкером.
Кажется, что он собирается потерять сознание, но хочет мне что-то сказать. Вся одежда в крови, лицо белое. Он потерял слишком много крови. Слишком-слишком много.
– Ничего не говори. – шепчу я и сжимаю руку ещё сильнее. Провожу ладонью по его щеке, оставляю там красный отпечаток. Я тоже многое хочу ему сказать. Слишком многое.
Джудит садится рядом, встаю, чтобы дать ей пространство для помощи Рэю. Поднимаю голову и смотрю на чистое голубое небо. Я увидела его. Кажется, прошло довольно много времени, когда я последний раз смотрела на небо. Никогда раньше не замечала, насколько прекрасна природа. Вдыхаю свежий воздух и прикрываю глаза. После запахов канализации и лаборатории, обычный свежий воздух кажется вкусным и родным.
Я жива.
Я увидела небо.
Глаза распахиваются. Внутри образуется тугой узел. Он моментально перекрывает всю эйфорию от природы и воздуха.
Там, внизу, сотни людей, которые больше не увидят небо, не вдохнут этот самый чертов свежий воздух, не зажмурятся от ярких лучей палящего солнца, не обморозят щеки на морозе. Меньше чем через час они уже ничего не смогут сделать.
Разворачиваюсь и иду обратно к лифту. Времени нет.
– Ты куда? – хрипло спрашивает Рэй.
Тяжело вздохнув, не оборачиваясь, отвечаю:
– Грехи замаливать.
– Нет! – кричит Рэй. Кажется, на это слово он тратит последние силы.
– Я вернусь. – говорю и захожу в лифт.
Я не буду думать! Просто действовать.
– Джонс, стой! – кричит Рэй. Не могу на него смотреть. Если посмотрю… если увижу его лицо хоть на мгновение, то никуда не уйду. Но я должна. Не для тех, кто внизу. Для себя. Это нужно именно мне. За всё то, что я совершала, за всех тех, кого больше нет. Я должна.
Встречаюсь взглядом с Гарретом, он тяжело вздыхает и, закатив глаза, говорит Джервису:
– Однорукий, идем.
Когда-то я спросила Гаррета о том, почему он не пытается меня отговаривать от заранее провальной затеи, и получила ответ: "Нет смысла, ты всё равно сделаешь так, как решила". Сглатываю ком, хочу сказать им, чтобы остались здесь, но ни одного звука не произношу. Они нужны мне. Как я уже упоминала, они – моя семья. Немного нестандартная, но незаменимая.
Они входят в лифт, встают по обе стороны от меня, и Гаррет нажимает на кнопку.
Я слышу, как Рэй пытается встать, но Джудит старается усмирить его. Моё сердце сжимается, я хочу выйти из лифта и броситься в объятия Рэя, но тогда я всю оставшуюся жизнь буду презирать себя. Возможно, в один из дней отвращение к себе дойдет до пика, и я вскрою вены или спрыгну с моста. Я должна сделать хоть что-то. Там ведь чьи-то родные и близкие. Кого-то дома ждет мама, так же, как и меня.
– Джонс, стой! – кричит Рэй.
Двери закрываются.
Я так и не посмотрела на него. Потому что чувствую, у меня будет ещё уйма времени делать это. Часы, годы, при идеальном раскладе – десятилетия. Но сейчас, я не смогла.
– Я вернусь. Ты главное дождись. – говорю я Рэю, хотя он меня уже не слышит.
"Дзыньк".
Спускаемся вниз.
Проходим через кабинет Дельгадо, спускаемся на зеленый уровень и с единственным пультом (который всё это время был у Рэя) открываем аквариумы. Не сговариваясь, мы работаем сообща. Словно наш мозг сросся, и мы понимаем друг друга без слов. Действия. Они настолько продуманны и быстры, будто мы занимались этим ни один год.
Пока Гаррет открывает аквариумы, я составляю на удивление послушных заключенных в шеренгу по десять человек. Как только десятка собирается, Джервис ведет их и увозит наверх.
– Где военные? – спрашиваю я.
– Хрен знает, большинство было в красном коридоре. Думаю, другие ушли через второй выход. Ведь Дельгадо приказал спалить это место к чертям собачьим, а про выход из кабинета знала только "семья" – бросает на меня косой взгляд. – Это я так, чисто напоминаю, а то кажется, ты забыла.
Нам удалось освободить из клеток всего около ста человек. Делаем всё, что в наших силах, но, к сожалению, у нас даже нет часов, чтобы понять, когда пройдет отведенный нам час.
Несмотря на то, что Джервис ранен, он носится как угорелый, некоторых пленных выносит на руках. Всё его лицо обливается потом, глаза измученные, но он делает то, что должен. Спасает невинных.
Ему это тоже нужно. Как и всем нам.
– Ну же, идиот, выходи! – кричит Гаррет, оборачиваюсь и вижу парня, которому не больше двадцати. Он забился под кровать и дрожит, видно только его ошарашенное лицо.
– Гаррет, нет времени. – напоминаю ему и подхожу к соседней камере.
Стоит мне открыть её, как со стороны столовой разносится очень громкий гул мужских голосов.
Замираю.
– Гаррет? – напряженно зову его я. – Кажется, мы только что нашли военных.
