заслона на правом берегу Дуная. Серьёзных столкновений с противником не было: деморализованный, он собирал свои войска у Бабадага и вёл разведку лишь небольшими партиями конницы.
В ночь на седьмое апреля полк волкодавов самым последним из всех русских частей вышел к берегу огромной реки и загрузился на ожидающие его суда. Галиоты и шхуны ударили из пушек на прощание по мелькающим вдали силуэтам сипахов и взяли курс на Измаил. Весенние поиски 1791 года закончились.
Часть II. Последние сражения войны
Глава 1. Три знамени
– Ваше превосходительство, к вам полковник Егоров, – доложился главному квартирмейстеру армии молоденький подпоручик. – Проходите, господин полковник, генерал-поручик вас готов принять, – важно кивнул он стоящему у двери старшему офицеру в грязном егерском мундире.
– Ваше превосходительство! – Сделав два строевых шага, Алексей вскинул ладонь к каске. – Полковник Егоров представляется по случаю прибытия из…
– Тихо, тихо, Алексей, – остановил его жестом вставший из-за рабочего стола барон. – Признаться, гораздо позже я тебя ожидал. Знаю, что твой полк вот только недавно высадился, думал, ты сначала оправишься, почистишься, в порядок себя приведёшь и уже потом опрятным к своему любимому и уважаемому начальнику явишься, чтобы его порадовать. Но зачем тебе такие сложности, и так ведь можно. Верно, Егоров? – подмигнул он лукаво егерю.
– Ваше превосходительство, я вас очень уважаю и по-своему даже люблю, – замялся тот. – Правда, правда! – воскликнул он, перехватив насмешливый взгляд фон Оффенберга. – Просто понимаете, дело у меня к вам, не требующее отлагательств.
– Ты это об Измаильском знамени? Вы ведь всё-таки сумели его отбить? – В голосе генерала прозвучала еле заметная нотка тревоги.
– Одну минуту, ваше превосходительство, извините, я сейчас! – Егоров проскочил мимо сидящего в горнице генеральского адъютанта и, открыв наружную дверь, громко выкрикнул: – Заноси!
– Ты кого это опять ограбил, Егоров? – спросил удивлённо барон, глядя, как сконфуженные присутствием большого начальства егеря складывают у стола тяжёлые кожаные мешки.
– Ваше превосходительство, ну почему опять-то? – обиженно проговорил Лёшка. – Один раз всего и было такое за Балканами, когда у османских фельдъегерей золото забрали. Да и то ведь с вашего личного благословения. А вообще вы, конечно, правы, Генрих Фридрихович, – вздохнул горестно Алексей. – Вот из-за этих-то самых мешков и такая спешка. Так бы я по всей форме к вам, но тут уж лучше поспешить, чем промедлить, дабы разговоров избежать, что я казну крепостную запрятал. Сами ведь знаете, ваше превосходительство, завистники так всё перевернут и кому надо преподнесут, потом жизни не хватит очиститься. Андрей Владимирович, снимайте усиленный караул и ведите всех в расположение полка, – кивнул он командующему егерями офицеру. – Вы свою задачу выполнили, передали ценности в главное квартирмейстерство армии. Спасибо, братцы, свободны, – поблагодарил он егерей.
– У меня к тебе всё больше и больше вопросов, Егоров, – проговорил барон, с удивлением оглядывая кожаные мешки и прислоненные к стене забранные в чехлы знамёна. – Я так понял, то особое задание, которое вам поручалось, выполнено? Но почему тут тогда три знамени? И про какую такую крепостную казну сейчас идёт речь? Давай-ка присаживайся к столу, Алексей, и начинай рассказывать всё по порядку. На бумаге подробно уже позже всё изложишь.
– Ай-яй-яй, Лёшенька, Лёшенька, – укоризненно качал головой старенький врач, осматривая полковника. – Мы ведь, кажется, с вами договаривались, что вы будете себя беречь и всячески избегать сильного физического напряжения?
– Так я и избегал, Дементий Фомич, – виновато вздохнул сидящий на топчане Егоров. – Как только мог, избегал. Всё больше издалека своими егерями руководил, как самый обычный штабной офицер. Да донесения начальству писал.
– Издалека, значит, – хмыкнул тот, – ну-ну. Полюбуйтесь-ка, Илья Павлович, – показал он на правое плечо пациента. – Вы знаете, от чего такие синяки вот на этом самом месте бывают?
– От ружейного приклада при долгой стрельбе, – пожав плечами, ответил тот.
– Совершенно верно! – воскликнул главный госпитальный врач. – А вы, милейший, говорите, что донесения писали. Хорошо, что корсет этот удивительный на вас был надет, сберег неокрепшие хрящи на рубце. А так бы всё, снова усекать по новой, и неизвестно, как бы потом ещё срослось. Я ведь вам уже говорил, на всю жизнь можно кособоким с такой-то вот раной остаться.
– Так может, совсем его можно снимать, Дементий Фомич? – поинтересовался Егоров. – Ну ведь никакой уже мочи нет, жуть как надоело его на себе носить! Чешется всё под ним, свербит. Так и хочется всё разодрать.
– Если чешется, Алексей Петрович, значит, всё хорошо, значит, всё срастается, – проговорил довольный Дьяков. – Всё-таки какой же удивительный корсет господин Войнович нам прислал. Вот уж воистину вершина медицинской мысли в этом направлении. Мне кажется, ещё месяц его вам точно нужно будет поносить.
– Пожалуй, соглашусь с вами полностью, коллега, – задумчиво проговорил Дементий Фомич. – А лучше бы, для полной надёжности, и два месяца, хотя бы до начала лета. И даже не думайте спорить, голубчик, а то самому командующему на вас пожалуюсь, и придётся вам опять к нам в госпиталь сюда лечь.
– Да кто бы с вами спорил, господа врачи, – вздохнул Алексей. – Ладно, молчу я. Делайте что хотите, только от полка не отдаляйте.
Двенадцатого апреля при штабе русской Дунайской армии было назначено совещание всего старшего командного состава. За отсутствием в окрестностях Измаила больших, находящихся в удовлетворительном состоянии зданий, около лагеря, на относительно чистой полянке были натянуты несколько огромных шатров.
Как в таких случаях водится, по войскам сразу же поползли стойкие слухи, что из столицы приехал сам светлейший князь. И что он сначала в шатрах примет войсковое начальство, а уже потом будет награждать войска на поле. Все офицеры получат от него золотые кресты, а вот нижние чины серебряные медали с бантом из георгиевской ленты и всем ещё непременно выдадут большие премиальные.
– Матушка императрица не поскупилась, братцы, – вещали особо знающие у костров. – По сто рублёв кажному солдату она обещала за крепость, а господам так и вообще столько, что денег на покупку целого поместья хватит!
– Не слушайте вы этих болтунов, – посмеивался, сидя в полковом шатре, Толстой. – Исполняющий обязанности командующего армией Репнин Николай Васильевич вот только вчера из Ясс сюда прибыл. Я с его адъютантом разговаривал, а мы-то ведь с ним ещё по московским застольям знакомы. Так вот он, значит, и говорит, что Потёмкина раньше июля месяца никак нельзя сюда ожидать. У него в столице весьма важные дела имеются. Весь Санкт-Петербург и весь высший свет только и говорит об устраиваемых им в мае месяце грандиозных торжествах по случаю взятия Измаила. Григорию Александровичу сейчас очень
