Книга Чужая жизнь - Валерий Геннадьевич Шмаев

– Старшина, Галина Александровна, это сержант Малахов. Выходите. Только тихо.

Женщина подошла первой, за ней, едва передвигаясь, старшина.

– Точно Малахов. Живой, а немцы сказали, что вас всех на болотах перебили, – чуть слышно прошептал забитый, но не сломленный пограничник. Женщина так и молчала, с надеждой глядя на меня.

– Замотаются егеря нас перебивать. Перебивалка у них ещё не отросла. Все живы. И Катя, и дети, и Мария Васильевна, и все мы. Я вам, товарищ старшина, ещё на острове говорил: нас слишком мало, чтобы фрицев радовать. В рот им бочку дёгтя. Грузитесь. Степан поможет. Только выполнять мои приказания. В кузове машины лежать не высовываясь.

Старшина медленно кивнул головой, а женщина порывисто приникла ко мне, крепко обняв двумя руками, и тут же отодвинулась.

Степан уже протягивал руки к старшине, я подсадил Галину Александровну и, пристроив в дверях гранату с вытащенной чекой, запрыгнул в кузов. Машина тронулась, как только Степан услышал мой стук. Пока Степа выруливал, я торопливо сматывал маскировочный бинт и открывал тушёнку, а бывшие пленники опоясывались приготовленными для них поясами с пистолетами и ножами.

– Товарищ старшина, документы, что мы оставляли, на месте? – Для меня это основной вопрос.

– На месте, Саша, – прошамкал старшина, так и не притрагиваясь к еде.

Я только сейчас разглядел, как он избит. Зубов точно нет, один глаз заплыл и как бы и не выбит. Весь скособочился – повреждения внутренних органов и сломанные рёбра.

– Ешь, старшина. Надо есть, а потом придётся идти. Долго. Нам с тобой ещё всю войну ходить, бегать и ползать. Помоги ребятам тебя довести. Не мешай нам и не помогай немцам. Ешь. Надо. Главное ты сделал: спас детей и ничего не сказал о документах. Мы со Степаном прикроем, а потом вернёмся. У меня всё продумано, – как можно жёстче сказал я.

Нельзя давать старшине раскисать. Держался он на железной воле. Если сейчас этот внутренний стержень выскочит, то ребята старшину до своей базы не доведут.

– Галина Александровна, после моего ухода старший группы – Ристо Ярвинен. Ваша задача – помогать старшине. Не стрелять, не мешать старшему группы, не задавать несвоевременных вопросов. Ристо – грамотный пограничник и знает местные леса. Он вас выведет, если с нами что не так будет. Маршрут мы с ним обсудили.

Теперь главное. Кто вас допрашивал? Где? Где он живёт? Кто старший у полицаев и где он живёт? Посёлка я не знаю, все пояснения давайте от сельсовета.

Жена генерала оказалась сильным человеком. Ответы последовали сразу же.

– Гауптштурмфюрер СС Густав Брандт. Командир диверсионно-разведывательной роты девятого полка соединений СС «Мёртвая голова» оперативной группы войск СС «Норд»[5]. Высокий, худощавый, светловолосый, очень сильный. Хорошо знает русский язык. Живёт в сельсовете слева от входа. Прибыли специально за нами, как только получили сведения о нашем захвате. Очень недоволен, что никак не может найти детей.

Рота рассредоточена по округе в секретах, но никого пока не нашли. Допрашивают в комнате справа от входа, там же спит помощник Брандта унтерштурмфюрер СС Фриц Хенке. Среднего роста, черноволосый, крепкий. Палач. Избивает всегда он. Брандт даже близко не подходит.

Старший полицейский – Лембоев Павел. Бывший колхозный счетовод. Худой, маленький. Его сын – Лембоев Григорий. Звери. Это они всех выдали. Их дом прямо на площади напротив виселицы. Вешают всегда они. – Говорила женщина глухо, крепко сжав нож, которым до этого ковыряла тушёнку.

– Отвешались. Старший в кабине сидит. До околицы он нужен живой. Хорошо, что сказали, где живут, ночью и младшего прибью. Слово даю, – успокоил её я.

Мы, уже не сильно торопясь, подъезжали к околице. Вон и те два пугала с винтовками. В это время в центре посёлка взорвалась лимонка. Нарвался кто-то на мой подарок. Видимо, заметили отсутствие часовых. Быстро.

– Ну, всё, – сказал я, вставая во весь свой рост в кузове. – Мой выход. – И двумя двойками из «вальтера» отправил немцев на тот свет.

Часовые даже за оружие схватиться не успели – машина-то знакомая, Лембоев-старший постоянно на ней катается. В смысле катался. Ранец уже был у меня на спине, автомат – на боку. В это время слева из поля ударили выстрелы. Ристо и Костя отправили секрет догонять дозорных.

Схватил вещмешок с собранными ништяками и, опершись о борт остановившегося у трупов грузовика, спрыгнул на дорогу.

– Степа! Действуй, как договорились. Попутчика своего прибей обязательно. Удачи.

Тут же ударили два выстрела из ТТ, который мой напарник прихватил себе, и Степан, выставив в окно левый кулак с оттопыренным большим пальцем, со скрежетом переключил передачу. Грузовик начал набирать скорость, а я сразу же принялся устанавливать первую растяжку. Трупы вытрясу потом, если будет время.

Вторую растяжку я пристроил метрах в сорока от первой, установив её так же поперёк дороги. Если её обнаружат, то будут либо тралить, либо снимать. И на то, и на то уйдёт минут по семь, но если просто обрежут провод, то сильно удивятся. На эту растяжку я специально потратил немецкие гранаты – я просто не знаю, как у них сработают тёрочные запалы, а вот рядом с колышками я прикопал по «лимонке» и придавил их небольшими камнями. Станут вытаскивать колышки или обрежут провод и обязательно полезут снимать уже неопасную находку. Немецкие сапёры и сапёры вообще – народ хозяйственный, не пропадать же добру. Вот только для того, чтобы отмотать гранаты от колышка, егерям придётся подойти к находке вплотную, а там стронут камень – и привет вам, фрицы, от советских пограничников.

Вернулся и уже обстоятельней закрепил колышки первой растяжки трупами дозорных, заодно и вытряс их. Ничего особенного у них не было, снял только затворы с винтовок и собрал с них гранаты, сигареты и документы с карманными мелочами в один из их ранцев, мимоходом отметив одну особенность. Форма у дозорных на дороге отличается от формы разведчиков и секретчиков. Значит, здесь простые солдаты вермахта, из какого-то тылового интендантского подразделения, а в секретах – егеря Густава Брандта.

С трупом одного из убитых солдат на скорую руку соорудил очередную подлянку – под каблук левого сапога положил «лимонку» без чеки. Пришлось выкопать штыком небольшую ямку прямо на обочине дороги. Рано или поздно солдата примутся ворочать и нарвутся.

«Рота егерей – это хреново. Сто восемьдесят человек, – всплыла в голове давно прочитанная информация. – Уже меньше», – тут же подумалось с глумливой