открыла рот, чтобы высказать нечто не менее приятное своей гостье (правда не уверена, что смогла бы достичь подобных высот), но тётечка, неожиданно успокоившись и несколько раз глубоко вздохнув, приступила к цели своего визита.
— Великий Зиран ждёт тебя, — произнесла она торжественно.
— Это кто же такой? — полюбопытствовала я. — Это не тот ли карла с бородой, который от меня столь невежливо удирал?
Женщина прожгла взглядом, я даже осмотрела невольно всё ещё намотанное на мне полотенце, и с облегчением перевела дух — горелого не заметила.
— Если ты ещё раз нападешь на Зирана, он превратит тебя в жабу, и ты проведешь остаток своих дней в болоте, где тебе и место, — спесиво поджав губы и вздернув подбородок, заявила дама. — Я ему именно это и посоветую.
— Ой-ой, как страшно, и чего же это он лез тогда ко мне, если мое место на кочке?
— Он? К тебе?! — завопила гостья. — Да ты недостойна и одного его волоса! Не думай, что ты его прельстила своими тощими мослами…
Перебивать старших невежливо, но я не удержалась буркнув:
— На свои посмотрите!
Нет, и что им мои мослы дались всем? Не нравится — не смотрите. А то сначала лезут, а потом начинают критику наводить. Кстати сама дамочка тоже не отличалась дородностью, а с учётом возраста… Она это, как оказалось, понимала и я едва успела отскочить в сторону от пролетевшей мимо вазы, с грохотом врезавшейся в стену рядом с моей головой. Да, тётя не промах, не успей я отклониться, ваза угодила бы точно! И надо же, в такие годы и двигаться с такой скоростью!
Вслед за первой вазой, просвистела вторая, за ней третья. Бомбардировка грозила перерасти в шквальный огонь. Пока что я уходила из-под обстрела, но долго так продолжаться не могло. У меня было только два варианта — бегать от взбесившейся тётки, пока она в меня не попадёт, со всеми вытекающими последствиями, или… Первая подушка угодила точно в размахивавшуюся подсвечником фурию сбив ей прицел. Подсвечник полетел прямехонько в окно. Звон стекла и меня охватило холодом. Пришлось бежать в гардеробную — не мёрзнуть же голышом на морозе! Тётка рванулась, было, следом, но не тут-то было. Я выхватила из груды тряпок присмотренный ранее роскошный плюшевый (а может бархатный, чёрт его знает, не до того) халат, щедро подбитый мехом, и резво натянула на себя. На кой им понадобилось по такой жаре подбивать халат мехом, не знаю, но он заменил шубку. Теперь преимущество оказалось на моей стороне. Конечно, мне поддувало и снежок, закруживший по комнате, не создавал комфорта, но тётка, одетая в тонюсенькие шёлковые шаровары и газовую кофтёнку, тем более не могла похвастаться, что ей удобно и тепло.
Перестрелка возобновилась. Я, как воспитанная девушка, не стала кидать в пожилую даму тяжёлыми предметами. Вполне хватало подушек, горой наваленных на кровати и вокруг неё. С гиканьем и посвистами бегала вокруг ложа, и обстреливала гостью мягкими снарядами. Должна сказать, что моя тактика оказалась надёжнее — если я могла укрыться за кроватью, или принять летевшие в меня предметы на мягкие подушки, то тётка принимала мои удары на себя. Если бы я не была так мягкосердечна, то бедняжка давно бы уже имела несколько синяков…
Мимо просвистел последний в её окружении канделябр (и как ей удается метнуть через половину комнаты такую тяжесть?) и, оглянувшись по сторонам, моя посетительница поняла, что ей осталось только ломать паркет, все подъёмные предметы она уже перекидала.
Тётка обессилено опустилась на раскиданные вокруг подушки и перевела дыхание.
Я осмотрелась. Да уж, если её привела в такой экстаз простая лужа на полу, то творившееся в комнате теперь, могло довести до инсульта, как минимум. Присмотрелась к противнице. Ничего себе — она взирала на царивший в комнате хаос с таким видом, словно зияющее брешью окно, снег лежащий на битых и ломаных предметах интерьера, соперничающий с подушечным пухом в кружении по комнате, самое приятное её душе зрелище.
— Пошли ко мне, замёрзнем.
Воззрилась на тётку так, словно заговорил лежащий рядом канделябр. Нет, никакой ошибки, приглашение относилось именно ко мне.
Тётка с трудом поднялась с подушек и обхватила себя за плечи руками.
— Пошли, пошли, нечего сидеть здесь и мёрзнуть.
Пожала плечами и пошла следом.
Следующие часа два мы провели в бассейне, который у Гюлисталь (так звали тётку) оказался ещё больше моего. Потом служанки, робко поглядывавшие на нас, принесли роскошный ужин, и я смогла расспросить хозяйку о том, где нахожусь.
Тёткой она оказалась совершенно нормальной. Я ей понравилась именно тем, что не стала прятаться, а ответила тем же. До сих пор никто не решался дать ей отпор, даже сам хозяин замка, где мы находились, не говоря о его слугах. Мне разом стал понятен ужас охранников, и когда я рассказала об их реакции, мы весело посмеялись.
Гюлисталь оказалась сестрой хозяина здешних мест — Зирана. Она жила у брата, овдовев лет пятнадцать назад. Покойный супруг не оставил жене ничего, кроме трёх сыновей, которые пошли по стопам дядюшки и подались в колдуны, чем вызвали страшное неудовольствие матери и теперь старались ей на глаза попадаться как можно реже.
— Понимаешь, — доказывала мне Гюлисталь, потягивая ароматное вино, — колдун, можно сказать, не мужчина и не женщина. Они все настолько заняты своими заклинаниями, обрядами и прочей чушью, что жить совершенно некогда! Зиран так и не женился, хотя вполне мог, несмотря на то, что мы из рода гномов. Да за него из любого народа дочь бы отдали! Так разве у него время есть? Вот и мои деточки такие же, одни заклинания на уме!
— А вы колдовать не умеете?
— А что тут уметь?
Гюлисталь повела бровью, кувшин подплыл к моему опустевшему бокалу. Струя вина наполнила бокал, кувшин послушно скользнул на место.
— Вот и всё.
— Ничего себе, — я потрясенно вытаращила глаза на собеседницу.
— Мне прочили хорошее будущее, — пожала она плечами. — Но что толку? Стала бы я сушеной ирлой, жила бы сейчас в какой-нибудь норе, отлавливая всякую нечисть, да заготавливая отвратительные ингредиенты для зелий вроде мышиных экскрементов, истолчённых со змеиными зубами.
Меня передёрнуло.
— Вот-вот! А так я пожила в своё удовольствие. И пусть братец проживет раз в десять больше моего, но он не видел и тысячной части того, что взяла от жизни я.
Разумеется, я согласилась. Хотя тут же заметила, что и братец её живет вроде как недурно. Гюлисталь рассмеялась:
— Ты о его приёмном зале? Это же кошмар! Тысячи раз
