Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 100
макияжа и трепа о флирте и мальчиках.
– У нее здесь было много друзей?
– Думаю, да. Она очень активно участвовала в церковной жизни. Было столь приятно видеть ее преданность Господу…
Пастор говорит так сухо, что я невольно спрашиваю себя, не шутит ли он. Хотя в Уокере нет даже намека на юмор – ни на сухой, ни на какой-то еще.
– И в чем же она участвовала?
– Она несколько лет пела в детском хоре – насколько помню, у нее был альт. А потом повзрослела. Раньше у нас был хор для подростков, но у них столько уроков и других дел, что не хватает времени репетировать.
– А что она делала, например, в прошлом году?
Пастор хмурится и протягивает руку – поправить лежащую на столе Библию, как будто только что заметил, что она не на месте.
– Полагаю, она оставалась членом молодежной группы.
Об этом я нигде не читала. Ни в материалах дела, ни в аккаунте Джульетты ничто не указывает на ее активное участие в делах церкви.
– Можно поподробнее?
Пастор вздыхает, словно вопрос утомляет его.
– Что конкретно вы хотите узнать?
– Сколько человек в группе, как часто встречались, чем именно занимались…
Уокер опять скрещивает руки на столе. Он по-прежнему выглядит добродушным, но теперь его губы сжаты.
– Боюсь, я не понимаю, как это поможет вашему расследованию.
Что-то в моих вопросах беспокоит его, и это тревожно. Мой пульс учащается – как всегда, когда я думаю, что на верном пути.
– О, я просто пытаюсь как можно больше узнать о Джульетте. О чем она болтала с подругами и так далее.
– Не представляю, кто из наших прихожан может иметь отношение к ее исчезновению.
Интересно, что Уокер сделал такой вывод, хотя я говорила о Джульетте в общем, а не конкретно о ее исчезновении. Я наклоняю голову набок.
– А есть основания предполагать, что кто-то может иметь?
– Разумеется, нет, – рявкает Уокер. От его спокойствия не осталось и следа, и он делает глубокий вдох, явно пытаясь сдержаться.
Слишком поздно. Он себя выдал. Я подумываю надавить на него, но это наверняка бесполезно. Такие защищают своих до последнего вздоха. Я одариваю его самой обезоруживающей улыбкой. Если Уокер решит, что я подозреваю в преступлении кого-то из общины, то больше ничего не расскажет.
– Учту на будущее. Кстати, можно поговорить о Джульетте с кем-нибудь из молодежной группы?
Пастор секунду колеблется, открывает ящик стола, достает блокнот и записывает на листке имя и номер телефона.
– Бекки Идис. Руководитель группы. Чудесная девушка. Очень увлеченная. Она должна ответить на все ваши вопросы. Но если не сможет, приходите, и я найду кого-нибудь еще.
Уокер аккуратно складывает листок пополам и протягивает через стол. Значит, встреча окончена. Я встаю, снова благодарю за уделенное время и ухожу. Выйдя на площадь, разворачиваю листок и звоню Бекки Идис. Оказывается, та работает в детском саду при церкви, и, если я захочу встретиться, она как раз окажется в парке по соседству в обеденный перерыв.
– Я одна буду там в медицинской форме, – сообщает Бекки.
И, конечно, в парке ее трудно не заметить. Форма неоново‐розового цвета – я и не знала, что такие бывают – совсем не сочетается с рыжими волосами, собранными в растрепавшийся конский хвост. Заметив, что я направляюсь к ней, она вскакивает и машет рукой:
– Здравствуйте, миз Проктор! Сюда! Это я, Бекки!
Когда я подхожу ближе, она улыбается до ушей. Кажется, готова броситься ко мне в объятия, не разделяй нас парковый столик для пикника.
– Спасибо, что нашли время встретиться, – благодарю я.
– Нет проблем! Вы удачно меня застали. Обычно у меня короткий перерыв – нас всего двое на двенадцать детей. Это чудесно, мне нравится, но иногда нужно передохнуть хоть на секунду, понимаете? К счастью, они хорошо спят, а миз Луэнн была только рада подменить меня, потому что потом и у нее будет перерыв подольше. Так что все получилось как надо.
Бекки Идис явно замечательно ладит с людьми и могла бы разговорить даже стену. Для меня она отличный свидетель.
– Я не отниму у вас много времени. Как уже сказала по телефону, я частный детектив, расследую исчезновение Джульетты Ларсон.
Едва я произношу это, Бекки начинает говорить без остановки:
– Да, боже мой, Джульетта… Все это очень-очень грустно. Есть какие-нибудь новости? Я знаю, что должна подписаться на местную газету, чтобы поддерживать журналистов и нашу общину, но я только-только из колледжа, а здесь все так дорого, черт возьми! Вы даже не представляете, какая дорогая аренда в этом городке, но это и вправду так.
Бекки говорит это, широко раскрыв глаза, с видом невинного наивного ребенка. Так и хочется по-матерински взять ее под крыло и все объяснить про этот мир и его опасности… Но я здесь по другому делу.
– Я говорила с отцом Уокером, и он сказал, что Джульетта была членом вашей молодежной группы.
– Да. Мы собираемся по средам. Я называю это «Пиццей и молитвой». Хорошие ребята. Постоянных человек восемь – вот в них я точно уверена, что придут. Ну а с остальными игра в угадайку. Просто у них так много дел, понимаете? Уроки и всякие другие занятия… Поэтому точно не знаешь, сколько пиццы заказать. Я всегда заказываю слишком много, и кое-что остается. Только не говорите пастору Уокеру.
Бекки нервно хихикает, словно и правда боится: я настучу ее боссу, что она забирает домой недоеденную пиццу.
– Джульетта была постоянным участником вашей группы? – спрашиваю ее.
– Ну… наверное. Приходила иногда.
Интересно, понимает ли Бекки вообще, что значит «постоянный участник».
– Она не была с кем-то особенно близка? Может, завела друзей или бойфрендов?
Бекки вскидывает руки, словно пытаясь остановить меня:
– Господи, я знаю, о чем вы. Это как в кино про молодежные тусовки, где только и занимаются С‐Е‐К‐С‐О‐М.
Она выговаривает каждую букву отдельно, словно произносить слово целиком опасно.
– Но, поверьте, у нас нет ничего подобного. Пастор Уокер все четко объяснил, когда принимал меня на работу. Он хотел быть уверенным, что ситуация не выйдет из-под контроля: что разнополые ребята не пойдут куда-нибудь вместе и не влипнут в неприятности. А я сказала, что однополые тоже могут пойти куда-то вместе и влипнуть в неприятности. А он так побагровел, что, честно говоря, я подумала, что он выгонит меня прямо сразу. Да, я знаю, что это церковь методистов, что надо поддерживать репутацию и все такое, но равноправие тоже важно, понимаете? Все Божьи дети прекрасны и благословенны Господом.
От ее непрерывного словесного потока голова
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 100
