Книга Кедровая долина - Грейс Агиляр

Преисполненный чувства благодарности, Стенли поцеловал край одежды своей повелительницы.

Оставшись наедине, Артур принялся разглядывать чудесный подарок Изабеллы. Он вынул клинок из ножен и заметил упавший к его ногам миниатюрный конверт. Он открыл его и увидел на кусочке пергамента ровный почерк королевы.

“Сеньору Артуру Стенли.

Проницательность женщины зорче любви мужчины. Та, которая владеет сердцем сеньора, и которой он обязан жизнью и честью, пребывает в безопасности и под защитой королевы. Надеюсь, этого довольно для душевного спокойствия сеньора. И пусть это послание останется тайной.

Изабелла”.

Восхищенный любовью и участием королевы, Артур прижал к губам драгоценное письмо. Стал перечитывать волнующие строки. “Проницательность женщины зорче любви мужчины”. Он вспомнил краткую беседу с послушником, маленькую руку и быстрый взгляд юноши. “Да ведь это была Мари! – воскликнул Стенли, – королева узнала ее, а я не узнал! Теперь она вновь под защитой Изабеллы, и не случится повторения злодейства! Вот что сказано в письме!”

Чувства переполняли душу Стенли, он думал о возлюбленной. Мари призналась в своей вере, чтобы не давать свидетельства против него. Разве не жертвенность ее стала косвенной причиной счастливой отсрочки приговора? Иначе он был бы казнен немедленно! И вот снова она выручает его – из последних своих слабых сил доставляет спасительную весть. Да, это Мари вернула ему честь и жизнь! Ах, как бы хотел он увидеть ее, прижать к сердцу! Благодарность умножает любовь. Нет сомнения, яркостью собственного примера Изабелла сумеет завоевать сердце своей пленницы для истинной религии, и Мари станет католичкой! И она свободна! И они любят друг друга! О, как чудесно грядущее!

Сии живительные мысли пьянили ум Стенли, пока он разглядывал великолепный меч Толедо – дар Изабеллы.

Монархи дождались прибытия в Сеговию Торквемады. В то время он был настоятелем монастыря и духовником Изабеллы. Впереди его ждал славный пост первого великого инквизитора Испании. В анналах европейской истории его деяния будут отмечены политической хитростью, исключительной жестокостью и непримиримостью к иудеям.

Король посвятил Торквемаду в последние события в Сеговии и попросил дать совет, касающийся тайной инквизиции. Священник попросил время на обдумывание серьезного дела и через несколько дней преподнес монархам мнение, которое не оправдало их надежд.

Торквемада, по его словам, был возмущен злоупотреблениями, совершаемыми от имени беспорочной католической церкви, и выразил намерение остановить произвол. Однако он категорически не одобрил королевский план упразднения суда инквизиции. Красноречиво и убедительно он доказал, что инквизиция и ее суды должны стать важным инструментом государственной и церковной политики в католических странах.

Перемены крутые бедственны, а постепенные – полезны. Инквизицию невозможно ликвидировать, но следует преобразовать из тайной в явную. Тогда око короля, как и око церкви, станет следить за ее делами и направлять их в русло пользы. Испанские монархи узнают в инквизиции свою помощницу, которая будет укреплять, а не ослаблять власть нынешних и будущих государей. Узаконив, уничтожим беззаконие.

Хитростью Фердинанд, пожалуй, не уступал Торквемаде, но в искусстве убеждения не был столь силен. Оглушенный красноречием церковника, король согласился принять его идеи.

Изабелла оказалась орешком потверже, и переговоры с ней потребовали от духовника немало сил и вдохновения. Как религиозная наставница, королева была озабочена сохранением безупречного реноме католической веры среди своих подданных. Поэтому в обмен на следование советам Торквемады она потребовала гласного осуждения тайных преступлений, а также показательного наказания преступников.

Известно, что не делать никаких уступок – безрассудство, а чрезмерные уступки чреваты бедой, и лишь чутье, коли есть оно, подскажет меру. Компромиссное соглашение о сохранении инквизиции было достигнуто, но голос сердца нашептывал Изабелле, что в скором времени придут несчастья в родную Испанию.

Изабелла поведала духовнику историю Мари Энрикес-Моралес и открыла ему свои гуманные намерения. Торквемада был суров и мало сочувствовал милосердию королевы. Он полагал, что любая альтернатива обращению в христианство абсолютно исключена. Если вдова заупрямится и не захочет добром перейти в истинную веру, то повторение жестких мер инквизиции неизбежно. И только в случае согласия королевы принять это условие, он даст свое благословение ее мягкосердечному плану.

Торквемада обратил внимание Изабеллы на неприемлемость положения, когда важный вельможа и ревностный католик, каковым был покойный Фердинанд Моралес, мир праху его, вступил в брак с дочерью проклятого народа, да еще и потакал ее безбожию, позволяя держать в своем доме атрибуты мерзкой веры.

А если бы у Моралеса родились дети от вероотступницы, то она, безусловно, воспитала бы их в духе скрытой ненависти к католичеству, и ее лицемерные выкормыши втерлись бы в испанскую элиту и непременно стали бы наносить ущерб вере, государству и народу. Торквемада назидательно добавил, что основание публичной инквизиции защитит сынов Испании от греховных и вредоносных браков.

Воспитанная горячей католичкой, Изабелла не могла не признать правоту своего духовника. Его доводы казались ей логичны, жизненны, красноречивы. Моральная пагуба иудейства огромна, она отравляет здоровый дух католического королевства. И неизбежна жестокость ради высокой цели.

Изабелла понимала и принимала образ мысли Торквемады. Но разве можно приложить это к Мари? Добрая королева любила ее, жалела, сострадала. Как трудно было согласиться с новыми пытками! К счастью, долг и чистота возобладали над слабостью. Ум Изабеллы перевалил необходимость жестокости, как меры последней. Однако она всё спрашивала свое сердце: “Вере следуя, я не изменила ей? Права я перед Богом? Слышит Он мой голос?”

Изабелла не подумала о том, что природа одинаково устроила их души – Мари и ее. Королева гнала от себя мысль о крайности. Она слишком надеялась на власть любви, чтобы долго унывать из-за судьбы своей подопечной. Ведь Мари и Стенли так сильно любят друг друга! Несомненно, Мари отбросит заблуждения, отдавшись стихии чувств!

Глава 30

“О, милосердие!

Любовь мою земную, но небес достойную,

Ты сбереги.

Не дай надежде умереть во мне или меня покинуть!”

(Миссис Хеманс)

Печаль утраты, невразумительность суда, удовлетворение одних и разочарование других отменой казни – все эти потрясения утомили чувства горожан. Минуло несколько месяцев, и веселье и радость вернулись в Сеговию. Оживленность отчасти объяснялась приготовлениями к долгожданной войне с маврами.

Труд оружейников и кузнецов был в большом спросе. С соблюдением мер секретности передвигались по всей Испании войска, стягивались в объединенные силы. В Европе наступило время создания регулярных армий взамен феодальных ополчений. Вдохновленные видами на подвиги и славу, съезжались доблестные рыцари, готовые служить монархам, отечеству и католической вере.