на одном месте, хотя на самом деле двигалось с огромной скоростью. Его пронизывали мутные, темные полосы – небесные краски писали переменчивую картину ливня.
А люди внизу продолжали погибать.
Крис сосредоточенно хмурилась, словно прислушиваясь к какому-то внутреннему голосу.
– Здесь не развернешься, – наконец произнесла она, – может, попробуем зависнуть над морем? У нас есть веревка?
Сильван покачал головой.
– Можно снизиться и выцеплять их по одному… там, где посвободней.
К своему удивлению, Сильван услышал в ее голосе умоляющие нотки. Это было так нехарактерно для Крис, привыкшей верховодить везде – в том числе и в их семье, – что он глянул на нее повнимательнее.
– Ты… просишь меня? – не удержался он от вопроса, и Крис тут же огрызнулась:
– Ты управляешь этой штуковиной, если не заметил, и можешь лететь куда хочешь. Но скажи по-честному, Силли, – она потыкала острым кулачком в его плечо с такой силой, что оно заныло, – если просто возьмешь и улетишь, сможешь потом спать спокойно? После… вот этого?
Она кивнула вниз, где многотысячная толпа выла, корчилась и кричала, протягивая руки к флаеру, словно к какому-то божеству.
– Мне кажется, я и так вообще больше не усну, никогда, – честно признался Сильван, – но ты права, надо попробовать. Обещай только… если не получится – улетаем. И больше никаких игр на чувстве вины, идет?
– Идет! – Крис заулыбалась и поерзала на сиденье, точно девчонка, предвкушающая веселье.
– И хватит уже называть меня Силли, – погрозил ей пальцем Сильван и направил флаер к морю и надвигавшейся прямо на них гигантской башне бежево-серых облаков.
– О чем они вообще там думают? Что можно решать столько времени?!
Питер схватил со стола сосуд с напитком – что-то вроде кисловатого сока – и едва удержался от того, чтобы запустить им в стену. Фэлри, Инза и Саруватари следили за его метаниями, и от их сочувствия становилось совсем тошно.
Они сидели в просторном холле башни галовида уже больше часа. Рок и Джина внимательно выслушали сбивчивый рассказ Питера и лишь чуть более спокойный – Фэлри, после чего попросили подождать и исчезли. Джина – высокая пепельная блондинка с прекрасными сине-зелеными глазами – с явным трудом концентрировалась на рассказе. Выглядела она так, словно несколько дней просидела в колодце – бледная, осунувшаяся, с трясущимися руками. Инза шепотом пояснила, что это просто небольшие последствия «развлечений».
Рок был лишь немногим лучше, и у Питера с самого начала появились сомнения в том, что они пришли в нужное место.
– Это самый быстрый способ донести что-то до большинства жителей Оморона, – убеждала его Саруватари, – сеги это начали, они же и должны прекратить, Совет просто пошел у них на поводу. Если оморонцы не поверят нам – все будет бесполезно.
Теперь же, спустя час, Питер был почти уверен, что ничего не выйдет. Людям не нужно так долго совещаться, чтобы принять положительное решение.
– Что будем делать, если они нам откажут? – спросил Питер, останавливаясь перед своими спутниками – они сидели рядышком на длинном морфо-диване. В этом холле были исключительно диваны глубокого сине-лилового тона, светлые стены и потолок переливались серебристо-сиреневыми узорами.
Троица разом отвела глаза, уставившись кто куда, и Питеру снова захотелось что-нибудь швырнуть или разбить, да вот беда – ничего бьющегося в холле не было.
Эти странно выглядящие люди из чужого ему мира оставались рядом, помогали, подвергая себя опасности, а один из них был его возлюбленным. И все же на миг Питер почти возненавидел их – за спрятанные взгляды, за бессилие, за принадлежность к народу, который истребил его народ. Умом он понимал, что они ни при чем, наоборот, делают все, чтобы исправить ситуацию. Но чувства были сильнее.
Он смотрел на низко опущенную золотую голову Фэлри – тот связал волосы в эр-лановский пучок, видимо, иначе их было никак не собрать, – и перед глазами тут же всплыла невероятная, мучительная картина, которой не должно было быть места в этом мире. Фэлри, его Мелл Фэлри, целует другого и не просто другого – Тайрона!
Опять же, умом Питер верил эр-лану. К тому же он запомнил слова Саруватари, что эр-ланы остаются верны своему Дару Небес до конца жизни. Но все в нем бесновалось и переворачивалось, он не мог заставить себя примириться с тем, что видел. Не мог относиться к Фэлри по-прежнему как к чистой, незапятнанной святыне. Тот просто притворялся ради освобождения, но что-то хрустнуло и непоправимо сломалось в тот миг, когда Питер увидел его в объятиях сега. И что теперь делать – непонятно.
Всемогущий, почему все так сложно, за что такое наказание?! Почему все свалилось именно на него, чем он заслужил эту ношу? Он не может разобраться даже с собственной жизнью, где уж ему спасать другие! Можно подумать, за Барьером нет людей постарше и получше соображающих…
Дверь во внутренние помещения башни бесшумно скользнула в сторону, и в холл вошли Рок и Джина.
Даже по тому, как они шли, Питер понял, что предчувствие его не обмануло. Выглядели ведущие галовида уже значительно лучше – оба в одинаковых оливковых одеждах с легкой искрой на рукавах. Но, хоть лица и казались непроницаемыми, скованность жестов и походки выдавала чувство вины. Они выглядели точь-в-точь как лекари, вынужденные сообщить больному и его родственникам печальную весть.
Питер отошел в дальний конец холла, скрестил руки на груди и уставился на тонкие узоры, серебром проступавшие сквозь бежевый туман стены. Его мир вот-вот погибнет, весь, целиком, и он просто не мог слушать, что там будут болтать в свое оправдание эти никчемные людишки. В животе образовалась тяжелая, сосущая пустота, как будто стоишь на краю обрыва и смотришь вниз; Питер невольно прикрыл глаза, но ощущение резко усилилось, пришлось поскорей их открыть.
Рука Саруватари легла на его плечо. Питер обернулся, как раз вовремя, чтобы увидеть, как Инза кричит в спины уходящих Рока и Джины:
– Там умирают люди! Их смерть будет на вашей совести!
Джина вздрогнула и оступилась, словно эти слова попали в нее, как камень; Рок поддержал ее под локоть, и оба скрылись за дверью.
– Падлюки! – Инза приблизилась, лицо ее раскраснелось от злости. – Над имиджем трясутся, засранцы! Мол, доказательств никаких нет, может, вы все это выдумали, хотите внимание привлечь за наш счет…
Саруватари покачала головой, продолжая крепко сжимать плечо Питера.
– Это отговорки. На самом деле они просто не хотят связываться с кланом Лэ.
Фэлри вздрогнул и опустил голову еще ниже, хотя это и казалось невозможным.
– Не думал, что они предадут мой побег огласке, – пробормотал он.
– Они бы, конечно, не стали, да только тебя многие видели, – пояснила Саруватари, – за резиденцией каждого клана установлено негласное наблюдение. Сеги просто обожают скандальные истории об эр-ланах, тем более что они не так уж часто случаются. О том,
