Я встала и, подойдя к креслу, подняла сережку.
- Я возьму ее себе! Продам и на первое время хватит! Будет знать, как отбивать мужчин. - Мстительный огонек в моих глазах отзеркалился едва уловимым выражением радости в глазах Норы.
- Ну что ты придумала?! Рина! Рано или поздно, у мужчины заводится любовница. И нужно быть выше этого. Это отец твоего ребенка! С какой стати ты должна уступать какой-то вертихвостке?!
Нора говорила вполне искренне, но я понимала, что можно еще простить измену, когда прожили лет двадцать, есть общее хозяйство, которое безболезненно не разделить, да и супруги подустали друг от друга.
Даже идеальный муж тети Зины, и тот гульнул. Но она предпочла не раздувать скандал, сделала вид, что ничего не знает. А разлучницу вычислила и пригрозила, что обольет кислотой, если она еще раз появится на горизонте.
И волки остались целы, и овцы сыты.
У меня же другая ситуация. Он просто женится на мне, как честный человек. А я не хочу вешаться ненавистной гирей ему на шею.
- Да, я слушаю! - Нора ответила на звонок. Тень беспокойства легла на ее лицо. - Да.
Да. Поняла. Хорошо. Конечно! Спасибо огромное за беспокойство.
- Риночка. Не очень приятные новости, но ничего страшного. Звонил твой лечащий врач. У тебя пониженное содержание гемоглобина в крови и как неприятное последствие кислородная недостаточность. К моменту выписки показатели стали лучше, но не намного. Он сказал, что ты девушка, в принципе, здоровая, и эти изменения скорей всего связаны с беременностью. И это прямая угроза плоду. Может развиться внутриутробная гипоксия. Мы не можем рисковать ребенком. И раз уж тут возникла такая щекотливая ситуация, нужно ее использовать. Ты поедешь к себе к себе в деревню, наберешься сил на свежем воздухе. Будешь питаться экологически чистыми продуктами. Поднаберешь гемоглобина. Ты же понимаешь, что в первые месяцы идет закладка всех систем крошечного организма? А когда все сформируется, уже можно и в загазованную Москву вернуться. И заодно, остынешь, придешь в себя, простишь Никиту. А потом мы тебя заберем.
К тому же, у тебя сейчас меняется гормональный фон. Ты вон сразу в слезы! А мужчины не любят истерик. Это сначала раздражает, а потом и вовсе отталкивает. Я тебе дам достаточно денег, чтоб ты себе ни в чем не отказывала. Будем созваниваться. И все будет хорошо! Договорились?!
Нора, как сказочный кот - Баюн, так все разложила по полочкам, что мне ничего другого не оставалось, как согласно кивнуть.
-Тебе билет заказать? Я такси вызову. Хочешь, на вокзал провожу?
- Чтобы убедиться что я уехала?
- Ну что ты такое говоришь?! - возмущенно вскрикнула Нора, а я поняла, что сказала вслух то, что благовоспитанные невестки не озвучивают. Но от оглушающей пустоты в душе у меня, кажется, слетел контроль, и надо бы ей намекнуть, что лучше пусть зайдет другой раз, если не хочет услышать еще что-то неприятное.
- Элеонора Эдуардовна. За неделю я не умру от кислородного голодания, зато использую это время, чтобы прийти в себя. А потом уеду. Здесь вы правы абсолютно. От материальной помощи не откажусь, потому что у Никиты точно не хочу ничего просить.
- Конечно, конечно, деточка! Как только билет купишь, звони, я приеду , сразу тебе на карточку денег переведу, чтоб в дороге не потеряла. И ключи заберу, буду сама контролировать, чтоб он никого не приводил. Не волнуйся, я ему не позволю заводить интрижки, пока ты в отъезде.
- Я была б признательна, если бы вы мне какую-то сумму сразу выдали - на билет, подарки бабушке.
- Да-да ! Конечно. И от меня купи что-нибудь. Платок там пуховый.
- Моя бабушка носит шляпы, - божечки, где-то у меня получилось уколоть ее , но открыто сказать, чтоб она убралась побыстрей, духу не хватает.
Но к счастью, ей позвонила какая-то очередная Вика, и Нора унеслась, оставив после себя пятьдесят тысяч. Правда, мне хотелось бы, чтоб осталась еще кучка пепла от нее самой. Нет, я не кровожадная по натуре. Но сейчас я отчетливо понимаю, что она не оставляет нам с Никитой ни единого шанса на примирение. Тем более, что он еще даже не знает, что мы расстались. Она не дает нам самим разобраться. Понятно, что я замуж уже не пойду и разговаривать с ним сейчас нет никакого желания. Но сохранить дружеские отношения и договориться насчет сына мы должны. Я не собираюсь из-за своего глубоко раненного самолюбия лишать ребенка отца. Но естественно, если он этого сам захочет. Если позвонит.
Глава 28
В комнате висел шлейф духов Норы, и я открыла настежь окна и балкон, чтоб как-то освободиться от следов ее присутствия. Что дальше?
А дальше я поняла, что не хочу плакать, не хочу стенать, как брошенка. Ничего не хочу. Просто эти качели - мы просто живем под одной крышей - у нас отношения - не нужна Никите - выхожу замуж - снова не выхожу - лишили меня сил. Отчетливо представила себе, что я это сама своими сомнениями привлекла. Я все время думала, что не вписываюсь в это общество, не пара Никите, и, наверно, так уже надоела Вселенной своими страхами, что она решила - вот тебе, все будет, как ты думаешь. Получи и распишись.
Кстати и бабуля получила то, чего боялась. Самый большой страх для нее был, что я принесу в подоле. Вот и принесу. Но ей об этом знать не нужно. Пока.
На целую квартиру «щедрой» подачки Норы не хватило бы, так как заплатить нужно за два месяца плюс комиссионные риелтору. Пока живот не виден, можно ограничиться комнатой. Потом остается надеяться только на «отступные» от несостоявшейся свекрови -никто не рад будет соседству с пузом и в перспективе с орущим младенцем.
Как же унизительно! Как противно и гадко, что приходится сидеть на задних лапках и ждать подачки. Но гордость - это не тот товар, который может прокормить. Хватит с меня и того, что по живому отрезала связь с Никитой. Пока я не готова с ним говорить, да и не знаю, о чем. Я решила, что по телефону такие вопросы не обсуждаются.
То, что Нора руками и ногами против нашей свадьбы - это понятно. Не на седьмом небе от счастья и Никита. Но ему со мной хорошо, и я готова была сделать все, чтоб он был счастлив. Но танго танцуют вдвоем. И если он не выдержал и десяти дней без женской ласки, так что говорить о дальнейшей жизни?! Вот тут меня, наконец, пробило.
Обида острыми отравленными иголками впивалась в мою душу, и казалось, что каждая иголка имеет свое название. «Мать- одиночка», «Брошенка», «Нелюбимая» и паровозиком «Недостойная любви», «Никчемная». Я зарыдала от жалости к себе, словно прорвало плотину моей выдержки. Слезы катились из глаз, обжигая щеки. Я их размазывала, всхлипывала и снова тонула в своем горе. И самое страшное - я с ним осталась один на один. Мне некому пожаловаться, не от кого ждать сочувствия. И от этого становилось еще больней, хотя и так, казалось, что дальше некуда. Осталось сделать один шаг, после которого можно уже считать, что в своем несчастье я достигла дна. После которого я буду официальной брошенкой.
