Ознакомительная версия. Доступно 28 страниц из 136
Любопытно.
Ступает Ежи осторожно. Ему вдруг становится страшно, что само его присутствие навредит, что комнате, что этой вот заброшенной башне. На пушистом ковре остаются следы. А холод… холод не уходит, этот холод подернул стены изморозью, посеребрил железные подставки, да и сами солнечные камни покрылись толстым слоем сизого льда.
— Почему…
— Обратный эффект. Реакция Шаторского…
— Никогда не слышал.
— Чему вас только учат, — Евдоким Афанасьевич покачал головой, всем видом своим выражая неодобрение. — Один из фундаментальных законов.
Ежи коснулся камня.
Холодно, мать его.
— В месте, где происходит одномоментный выброс энергии, величина которого превышает критическую по шкале Егорьева-Окунева, образуется локус дестабилизированной негативной силы.
Кроме холода не ощущалось ничего.
И тянуло убраться поскорее.
Но Ежи упрямо стиснул зубы. Он заставил себя положить руки на ледяной кокон и сосредоточился. Солнечный камень ощущался… да примерно, как накопитель и ощущался, только большой. Стоило потянуться к нему, и он, очнувшись, сам принялся тянуть из Ежи силу.
— Находиться долго здесь не рекомендую, — проворчал давно почивший маг. — Негативная сила имеет обыкновение сказываться на живых… негативно.
— Тогда…
Камень слабо засветился, позволяя разглядеть не только сумеречные очертания мебели, наполнявшей комнату. Гостиная и есть.
Ковер на полу.
Картины на стенах, и вновь же слишком темно, чтобы разглядеть детали. Столик. Пара кресел. Одно изящное, хрупкое, с резною гнутою спинкой, которую покрывала ледяная короста. Второе куда как больше.
Тяжелее.
Массивные ножки его тонули в ковре, скалились резные волчьи головы на подлокотниках, казавшиеся столь живыми, что Ежи стоило немалого труда не отпрянуть. Он, зачарованный этими головами, не сразу обратил внимания на того, кто скрывался в глубине кресла.
Сперва он заметил желтоватые ладони, возлежавшие на загривках волков, будто сдерживавшие их, недовольных появлением чужака. Потом…
— Да, много воды минуло, — Евдоким Афанасьевич поморщился. — Вынужден признать, что физическая моя оболочка за прошедшие годы претерпела некоторые изменения…
Мертвец был… мертвецом, как бы ни странно сие звучало.
Старым.
Иссохшим. Его голова упала на грудь, и пыльные пряди волос скрыли лицо. Ежи отвернулся, испытывая до крайности неловкое чувство, будто случилось ему ненароком увидеть нечто, донельзя личного свойства.
— Не стоит печалиться, молодой человек, это лишь оболочка…
— Возможно… если бы вы позволили, я мог бы… у вас ведь имеется семейная усыпальница?
Несомненно, таковая была. Старый дом да без усыпальницы? Это просто-напросто невозможно.
— Я бы мог перенести вашу… ваше…
— Тело, — подсказал Евдоким Афанасьевич. — Это весьма любезно с вашей стороны, однако пока я попросил бы вас оставить все, как есть. И вовсе старайтесь не прикасаться здесь ни к чему лишний раз. Как понимаю, о свойствах негативной энергии вы понятия не имеете?
— К сожалению…
— В таком случае… левее, вот там… видите? Шкатулка, украшена головой волка. Только руками пока не берите.
Ежи молча стянул служебный кафтан, изрядно пострадавший нынешней ночью.
— Вот так, — одобрительно кивнул Евдоким Афанасьевич. — Надеюсь, контуры сохранились в целости, и тогда вам нужно будет лишь напитать их силой. А где вы, простите, учились?
— В университете, — Ежи не без труда поднял шкатулку, с виду небольшая и весьма изящная, она оказалась неожиданно тяжелой. И из кафтана норовила выскользнуть, обжечь холодом пальцы.
— Что-то незаметно…
Глава 16 Про ведьм, детей, котиков и тяжелые жизненные обстоятельства
Если вам кажется, что жизнь пошла как-то не так, успокойтесь. Скорее всего, вам не кажется.
Наблюдение, сделанное электриком Петровым на закате карьеры, после встречи выпускников, на которую он вновь не явился ввиду наличия Очень Важных Дел.
С детьми Стася не то чтобы вовсе не ладила или, упасите боги, не любила, отнюдь, скорее уж обстоятельства ее жизни сложились так, что если и приходилось иметь дело, то с детьми изрядно подросшими, которых-то и к детям причисляли весьма условно, в силу возраста.
А вот такие…
Маленькие чтобы, полупрозрачные, будто сказочные феи… и глядящие так, будто Стася вот прямо тут чудо сотворит.
Она бы и сотворила, но…
— Идем, что ли, — сказала она девочке, которая не выглядела испуганной, хотя следовало бы. Вот сама Стася, помнится, жуть до чего перепугалась, в этом доме оказавшись.
И помня о том своем страхе, Стася протянула руку.
А девочка ее взяла.
Собственная ее ладонь оказалась мало того, что хрупкой, будто изо льда сотворенной, так еще и холодной до крайности.
— Ты замерзла?
— Нет… не знаю. Я всегда мерзну, — сказала Лилечка.
— Тогда пойдем на кухню. Там огонь.
В доме имелись камины, в каждой комнате, порой до того огромные, что в них не то что быка — слона спрятать можно было. Однако Стася понятия не имела, как с этими каминами обращаться. С кухонной же плитой у нее поладить получилось.
Девочка не спорила.
То ли воспитанной была, то ли слишком уставшей. И на кухню она спустилась, и оглядевшись, сама забралась на высокий стул.
Стася налила молока.
Подумав, отломала и кусок хлеба, пусть несколько подсохшего, но все одно вполне съедобного. Нет, может, конечно, двухсотлетнее забвение как-то и повлияло на продукт, но ничего другого все равно не было. Да и сама Стася хлеб ела.
Ела и жива осталась.
— Спасибо, — весьма вежливо сказала девочка.
— Пожалуйста, — Стася подавила зевок. — Ей молока не давай…
Она ничуть не удивилась, когда из пышных складочек на платье Лилечки высунулась знакомая морда. Ну как морда, мордочка, треугольная, лопоухая и большеглазая.
— Почему?
— Нельзя. Молока точно нельзя. Потом живот болеть будет.
Лилечка серьезно кивнула. А вот Фиалка обиделась. Она раскрыла пасть и издала тонкий мяв.
— Точно говорю, что будет, — Стася налила молока и себе. Подумала и наполнила еще одну кружку. Молодец, может, и сказочный, но что-то подсказывало, что аппетит у него вполне реальным окажется.
Мужики, они вообще прожорливые.
Даже в сказках.
Ознакомительная версия. Доступно 28 страниц из 136
