Глупые эмоции, как бы ни пытался от них дистанцироваться, они все равно брали верх надо мной.
Все то, что было вокруг, отошло на другой план.
Меня совсем не интересовало то, что говорят и обдумывают итальянские партнеры. В голове у меня была только ОНА, и малыш, которому я сразу же отдал свое сердце.
Мне нужно было действовать, потому что сразу увидел, что Тася заблокировала мой контакт. Что и следовало ожидать. Она сделала свои выводы, какие-то свои умозаключения.
Тут я вспомнил о том, что сегодня был последний прием у врача в клинике. Я держал руку на пульсе – Катерина скидывала мне все данные, по моей просьбе, чтобы я точно мог отслеживать все, что было связано с малышом.
А в тот момент, когда мое сердце ухнуло вниз, в пятки, после получения бумаги с результатами ДНК, я сразу же подумал о том, что в любом случае должен буду следить за мальчишкой.
Открыл контакт бывшей жены Катерины.
«Как дела у Леши?» — написал сразу и без предисловий, она должна сразу понять, о чем речь.
«Все нормально» — прилетел такой же короткий ответ.
Я занервничал. Интуиция вдруг завыла сиреной, как бывает часто в тех случаях, когда мне действительно нужно обратить на что-то внимание.
«Выкладывай!» — грозно щелкнул кнопками на сотовом.
«Ему нужна операция на сердце», — написала тут же Катерина, а следом еще и еще:
«Анализы в норме».
«Операция не сложная, но дорогостоящая».
«Записывайте! Сразу же!» — зная, что за мной будет последнее и главное слово как владельца клиники, мне нужно было обеспечить все самое лучшее маленькому человечку, даже если он не мог быть моим сыном.
«Они уехали. Взяли документы и уехали».
Я растерянно посмотрел в потолок. Эта гордячка забрала ребенка из клиники, где ему должны были сделать операцию и увезла в свою провинцию, чтобы там ждать в очередях, искать деньги на операцию?
А потом чуть не хлопнул себя по лбу: я ведь сам, самолично сказал ей, что меня с ними ничего не связывает. Сам буквально указал на дверь. «Если Лешка не мой сын» - мысленно сам себя передразнил.
Да плевать, мой это сын или нет!
Хотя нет.
Мой.
Мой это сын.
Мой.
Плевать на решение тестов. Плевать.
«Бери вопрос под контроль. Срочно оплатите операцию. Жду адрес клиники», — накидал я сообщение Катерине, продублировал его своему помощнику.
Кажется, мне нужно было снова возвращаться в тот маленький городок, где все началось.
Где все и закончилось…
Глава 45 ТаисияМы сидели в приемном покое, там, куда никого не пускали. Мне просто некуда было идти, а он…он просто сидел напротив на этом странном железном стуле, и смотрел на меня.
Полупустой холл вдруг стал наполовину темным, наверное, на вечер тут отключали электричество, чтобы сэкономить.
Я была совершенно без сил от пережитых эмоций.
Словно выжатый лимон, еще и пропущенный через мясорубку. Сидела и переваривала все события последних часов.
— Орехова, вы? — раздался голос в трубке, которую я подняла буквально на последнем звонке возле грохочущей водой дамбе.
— Я, — тихо ответила я, смаргивая тот самый зловещий зов пустоты, который манил куда-то за собой.
— Срочно возвращайтесь в больницу, на рецепшене назовете свою фамилию, вас проводят в палату.
Я даже растерялась от такого напора. Алешка поднял с моего плеча заспанное личико и похлопал меня по щеке, играя, своей теплой ладошкой.
— Но я… — голос охрип, мне пришлось несколько раз прокашляться, чтобы вернуть его и ответить настырной женщине из трубки.
— Если вы по поводу оплаты, не переживайте, — голос на том конце провода заметно оживился. — Тут сказано, что фонд взял на себя все расходы.
— Фонд? — тупо переспросила я.
— Да да, — женщине не терпелось распрощаться со мной. — Вы меня поняли? Мы ждем вас! Берите такси и возвращайтесь!
Она пошуршала бумагами и снова громко сказала в телефон:
— Орехова, слышите?!
— Да, да!
Я отключила телефон и повернулась к Лешке.
— Малыш, — улыбнулась я ему впервые, кажется, за последние два дня. — Кажется, все в порядке! Бежим!
Я подхватила сына, и в припрыжку побежала по набережной, к автобусной остановке, по пути обдумывая, хватит ли мне фруктовых пюре для малыша, и смогу ли я перебиться одной постной булочкой на время лечения.
* * *
Операция прошла. Все закончилось.
Лешку перевели на ночь в реанимацию, а меня прогнали домой. Можно было бы подождать в палате, но я не могла оставаться там, ожидая, когда же его привезут.
Темнота и безликость стен выматывали сильнее, чем ночь без сна на людном вокзале, где сновали воришки и мелькали полицейские.
Я предупредила, что пойду домой и приду утром, а сама усмехнулась своему вранью. Никакого дома у меня не было.
Благодаря еще одному человеку, который всадил мне нож в спину, когда я меньше всего этого ожидала.
Но на самом деле сейчас я совсем не думала о том, что лишилась имущества и совсем не загадывала, каким образом буду его возвращать.
Мне просто хотелось побродить по ночному городу и понять, прочувствовать, что все закончилось, что все еще впереди.
Я пережила самый страшный ужас, который только может пережить мать – отправить своего несмышленого младенца на операцию с людьми, облачёнными в форму.
И сколько бы женщине не говорили, что все пройдет хорошо, сердце матери всегда, всегда будет волноваться, биться так сильно, что оглушит. В момент, когда я смотрела в глаза Алеши, когда его уносила от меня медсестра, мне казалось, что я вижу повзрослевшего на несколько лет ребенка. Такой мудростью, глубиной отличался его взгляд от обычного…
Наполненная всеми этими впечатлениями, разнообразными мыслями, спустившись вниз по лестнице к выходу, я замерла.
Этого не могло быть.
Но, тем не менее, это было правдой.
Прямо на меня в упор смотрел он.
Алексей Грецких.
Немного уставший, с заметными тенями под глазами, в темно-синих джинсах, темном пуловере, с серым пальто в руках, он глядел на меня так, будто бы хотел сжечь на костре.
Или распять на кресте.
Или поставить свечу мне за здравие.
Я сглотнула.
Он повел плечом, как спортсмен перед броском, и я поняла, что Алексей – это не плод моего воображения. Что он действительно находится здесь, в моем маленьком городе, в больнице, где прооперировали моего малыша.
