– Зачем он тебе? – изумился Леонид.
– Никто не сделает такую работу лучше тебя. Вас ведь учили чертить, обучая военному искусству?
– Учили, – медленно проговорил он, всё ещё ничего не понимая.
– Вот видишь! Возьми у Жана чернила и бумагу, и за дело. А мы пока с Мари пойдём в амбар – нам нужна солома. Иди за мной, дорогая.
Соня поскорее ушла, чтобы Леонид не задавал ей больше вопросов. Всё-таки какой он нудный! Радуйся жизни! Тебе бывшая невеста, можно сказать, во второй раз её подарила. Так бы до глубокой старости и сидел прикованный к ножной петле…
Женщины нашли не то что комнату, огромный зал, и не где-нибудь, а в бывшем винном погребе. Он оказался достаточно высоким и сухим, а если разместить на стенах факелы…
На одну из стен повесили матрац, набитый соломой, – Мари наскоро сшила для него чехол.
– В него мы будем метать наши «звездочки», – объявила Соня. – Вот здесь надо подмести, вынести мусор и остатки рассохшихся бочек – будет достаточно места для занятий фехтованием.
– Фехтованием?! – восторженно повторила Мари, она была счастлива.
Исполнялась самая заветная мечта. Да что там, об этом и мечтать было боязно. Теперь благодаря госпоже Мари научится защищать себя, защищать её сиятельство, и ни один мужчина в мире не посмеет безнаказанно обидеть её.
– Что вы здесь делаете? – привел их в чувство мужской голос.
Они обернулись, словно застигнутые врасплох проказники-мальчишки.
Леонид стоял и смотрел на них, на повешенный на стене матрац.
– Разве он мешает тебе чертить план погреба? – нарочито равнодушно произнесла Соня, направляясь к выходу. – Мы с Мари уже уходим.
Служанка подхватила стоявший на полу канделябр и поспешила за хозяйкой. Кажется, та ничего не собиралась рассказывать своему бывшему жениху. И правильно делала.
Зато Соня рассказала кое о чём Жану Шастейлю.
– Кажется, я нашла прекрасное место для клада, – оживлённо сказала она, отослав Мари за метлой и посоветовав дождаться, когда из погреба уйдёт Леонид. – Это бывший погреб. Длинный и пустой. Для виду там можно будет сложить кое-какой хлам…
– Из амбара, – подсказал Шастейль.
– Пусть будет из амбара, – согласилась Соня.
– А на месте амбара мы поставим прекрасную конюшню. Говорят, в Барселоне раз в месяц бывают ярмарки, на которых можно купить всё, что угодно. В том числе породистых лошадей…
– Погоди, – остановила его Соня. – О чём ты думаешь, о каких лошадях? Или ты решил остаться в Испании?
Это Соня спросила с некоторой надеждой в голосе.
– Остаться? Навсегда? Нет, а как же мой дом в Дежансоне? Мои пациенты… Но просто я так увлекся. Оказывается, это очень интересно – начинать всё сначала… Что ты там говорила насчет погреба?
– Говорила, что когда придут подводы с лесом, мы сможем сложить в погребе золотые слитки, разобрав на время одну из стен.
– Ты хорошо придумала, – со вздохом согласился Шастейль, всё ещё во власти недавних своих планов.
– Вот только плохо, что у меня нелады с точными науками, – медленно произнесла Соня.
– А зачем тебе точные? – не понял он.
– Надо так зашифровать место клада, чтобы мог найти не каждый, а лишь человек, знакомый с историей рода Астаховых или хотя бы с некоторыми сведениями о нём…
Шастейль оживился.
– Что мне в тебе нравится, Софи: с тобой не соскучишься. Думаю, когда я стану стар, я буду сидеть у камина и диктовать своему внуку воспоминания о проведённых рядом с тобой днях… Если, конечно, доживу до старости.
– Хочешь сказать, что я тебя замучаю своими просьбами? – несколько обиженно проговорила она.
– Что ты, я имею в виду другое. Если мы с тобой влип… я хотел сказать, попадём в такое приключение, из которого живым ноги не унесём.
– Иными словами, так называемые приключения тебя пугают?
– Нет.
– Тяготят?
– Нет.
– Тогда что же?
– Радуют. По крайней мере я умру не в своей постели, а на бегу…
– Или на плаву! – передразнила его Соня. – Между прочим, я тебя с собой не звала. Ты сам напросился. А теперь стонешь…
– Я не стону.
– Нет, стонешь!
– Ваше сиятельство, вы ссоритесь с господином графом? – невинно поинтересовалась Мари, входя в комнату. – А между прочим, наша кухарка сделала тушеную курицу с таким удивительным соусом…
– По-моему, нас на «Джангаре» не слишком вкусно кормили, – задумчиво произнес Жан, потягивая носом в сторону кухни.
– Не хотела признаваться, но и я оставалась голодной. – Соня тоже взглянула в сторону кухни. – Пабло так быстро нашёл новую кухарку?
– Отдал нам свою. Сказал, на время. У него есть какой-то Сесар, который хорошо готовит, а уж, когда найдут кухарку… Сеньор Пабло говорит, что кухарку надо искать тщательнее, чем жену.
– Да, о таком соседе можно только мечтать, – пробормотала Соня, всё же удивляясь простоте, с которой завязались её отношения с Риччи.
– Так что же, я могу подавать? – Мари застыла в ожидании.
– Конечно же, ты стоишь и рассказываешь о каком-то необыкновенном соусе, вместо того чтобы принести и дать попробовать!.. Кстати, не знаешь, где мсье Леонид?
– Я думаю, он сейчас придёт, – с ехидцей сказала Мари, – с его-то аппетитом… Такой запах он непременно учует! А порученным делом я займусь после обеда.
– Конечно, нам ведь это не к спеху, – лукаво сказала Соня. – Когда сделаешь, тогда и станем заниматься.
По тому, как загорелись глаза у Мари, она поняла, что девушка с уборкой нового зала для занятий медлить не будет.
Едва Мари скрылась в кухне, как в дверях появился Разумовский.
– Мне кажется, Соня, ты распустила свою служанку до безобразия, – произнес он по‑русски, совершенно игнорируя присутствие Жана.
– Что он сказал? – поинтересовался тот у Сони, тоже не глядя в сторону Леонида.
– Говорит, что госпожа из меня никакая.
– Я сказал не так, – перешел Леонид на французский. – Я сказал, что дому не хватает хозяина. Ты не приучена к самостоятельности, ты росла в тепличных условиях…
– Ты будешь с нами обедать или пойдёшь… еще куда-нибудь?
Соня в самый последний момент прикусила язык. То, что она хотела сказать своему нечаянному гостю, вряд ли бы ему понравилось и ещё больше укрепило в мысли, что она общается со всяким сбродом.
Но он догадался, что Соня хотела сказать, и с изумлением уставился на неё.
– Буду обедать с вами, – сказал он, не отрывая от нее глаз.
