— Привет, не против, если я посижу у тебя?
— Конечно, — ответила я с опаской. Всё-таки настроение у гарунийки в последнее время было не самое доброжелательное.
— Я не буду спрашивать, что случилось с куратором, — поспешно добавила Сильван, видимо заметив выражение моего лица и по-своему истолковав его.
— Спасибо, — выдохнула я. — Хотя мне прямо никто не запрещал обсуждать случившееся, но вряд ли он будет рад сплетням.
Сильван обошла мою комнату, рассматривая обстановку, хотя ничего нового в ней не появилось, а потом села в одно из кресел.
— Я хочу попросить прощения, Калерия.
— За что? — от неожиданного начала разговора я опустилась на кровать.
— Я слишком резко реагировала на всё происходящее с тобой. Я просто злилась из-за того, что ты можешь выбирать себе мужа, пусть только из двоих кандидатов, но судьба дала тебе хотя бы эту возможность.
Я молчала, не зная, что ответить. Сильван тоже молчала, уставившись куда-то в пол и внезапно… по щекам гарунийки покатились слёзы.
— Сильван, ты чего?!
— Прости, я… не хочу грузить тебя своими проблемами, я просто хотела сказать, что понимаю тебя. Понимаю твоё желание быть свободной в выборе мужа.
И она разрыдалась ещё сильнее. Я подскочила, принесла ей стакан воды и салфеток, и осталась стоять рядом, не зная, стоит ли успокаивать её или просто сделать вид, что ничего не случилось.
В детстве меня утешали разговорами, а не объятиями. Дедушка всегда пытался логически объяснить, что я не должна расстраиваться по пустякам, а любую ошибку можно исправить, синяки залечить, вместо разбитой чашки купить новую. Мама же вечно пропадала в лаборатории, тратя время на разработки зелий, чтобы скрыть мою внешность, замедлить скорость реакций. Забавно, что удалось это сделать только мне. Конечно, не без помощи всего, что успела сделать она, но время оказалось упущено. Близкой эмоциональной связи с мамой у нас не случилось.
Однако не прекращающую рыдать гарунийку каким-то образом успокоить всё же, наверное, стоило.
— Сильван, — я осторожно коснулась плеча подруги. — Я не настаиваю, но если хочешь рассказать…
— Ненавижу своих сородичей, — внезапно призналась она. — Поэтому присматриваюсь только к этернам и людям, но они гаруниек опасаются и даже избегают. А даже если мне кто-то и понравится… ни один гарунит не станет заводить со мной отношений.
— Почему?! — удивилась я.
— Я замужем по законам стаи, — мрачно ответила Сильван.
Такого я не ожидала. Даже села в соседнее кресло от удивления.
— Как это?
— Обещай, что никому не скажешь?
— Конечно.
— На самом деле, я родом не из Бъярны, а из Дикого леса Бъясты. Знаешь что это значит?
— Там своя территория, законы…
— Именно. Гаруниты делятся на цивилизованных и диких. Цивилизованные живут в городах и в принципе мало чем отличаются от людей или этернов, хотя и в этом случае браки заключаются в довольно одностороннем порядке. Парень увидел девушку, захотел, женился. С одной стороны, у нас нет свободных добрачных отношений как таковых. Сразу замуж. С другой стороны, у самки полностью отсуствует свобода выбора и даже её родители не могут ничему помешать. Словом, однажды, когда я гуляла в волчьем обличье, меня унюхал сильный самец и набросился, даже не пытаясь соблюсти приличия и сдержаться.
— Он… — я не смогла закончить предложение.
— Да, — всхлипнула Сильван. — Он сделал меня своей женой и отправился к моей стае заявлять о правах, бросив прямо там в лесу приходить в себя. Я знала, что когда вернусь домой, меня уже никто не защитит. Самец выбрал самку, заявил о правах, я принадлежу ему, и… я сбежала.
Сильван окончательно разрыдалась, мне пришлось крепко обнять подругу за плечи.
— Я бежала много дней, не делая передышек на сон или еду, бежала и в моей голове билась единственная мысль — добраться до Лланарэ и скрыться здесь. Большой город — единственное место, где можно скрыть свой запах. Кроме того, мой… муж не знает моего запаха, когда я в человеческом обличье и это был единственный шанс.
— Погоди, так ты…
— Я не оборачивалась всю дорогу до столицы, — подтвердила Сильван. — Шла как человек.
— Ведь Дикий лес ужасно далеко… Ты шла пешком?
— Да. Поэтому я поступила в Академию, зная, что отсюда меня уже никто не сможет достать, даже если найдёт.
— Недавно, мать прислала мне письмо, — продолжала всхлипывать Сильван. — Она — единственная, кому я сказала, где я нахожусь. В общем, мой муж явился в Лланарэ, ищет меня. Когда найдет — лишь вопрос времени. Мне нужно как можно скорее… В общем, если я пересплю с другим, то своему мужу стану не нужна, поэтому я пыталась обратить на себя внимание Кетро или Алриата. По слухам, они самые невоздержанные парни в Академии, но мне не повезло. Они оба внезапно стали паиньками.
Неожиданное откровение! Я-то думала, что Сильван в Академии только и занимается своей личной жизнью, а оказывается у неё не было ни одного парня, кроме этого так называемого мужа.
— Но ведь Академия тебя защитит!
— Ненадолго. Осталось чуть более шести месяцев до выпуска, в Императорский отряд мне не попасть, а в любом другом случае никто не станет заступаться за девчонку из Дикого леса.
— Как бы я хотела тебе помочь, — прошептала я, не представляя, как спасти подругу от этого ужаса. Как бы я себя ощущала, если бы меня вот так насильно… взяли замуж? Мне повезло несравнимо больше. Сильван такого шанса жизнь не предоставила.
— Ты можешь помочь, — неуверенно прошептала Сильван.
— Что? Каким образом?
— Но… это опасно. Очень опасно. Нет, я не могу тебя об этом просить.
— О чём? Сильван, скажи же!
Сильван молчала, разглядывая свои руки, потом проговорила.
— Ты невеста Верлена. На тебе его браслет. Если бы ты использовала зелье создания иллюзии и скопировала меня…
— Если я встречусь с ним, притворившись тобой, скажу, что помолвлена с человеком, то…
— Нет, не помолвлена. Этого недостаточно. Нужно сказать, что ты — то есть я — уже замужем за Верленом.
— Но… ведь ещё должен быть обручальный браслет.
— Никто этого не знает! Браслет есть, на нём герб рода Верлен.
Я засомневалась. Встречаться с гарунитом, который способен поступить с женщиной так, как поступил с Сильван её муж…
— Я боюсь встречаться с твоим мужем.
— Тебе и не придётся. Всего лишь надо встретиться с моим отцом. Даже если заподозрит подвох, он не станет придираться. Просто запечатлеет в своей памяти свою дочь с родовым браслетом другого мужчины на руке. Никлас — так зовут моего… того гарунита — сможет прочитать этот образ в его памяти и ему ничего не останется, как уйти ни с чем.
