— Песен никто не боится. Даже, если певец голосом не вышел. Исполню для них арию Витаса.
Войдя в относительно свободный вагон, я громко обратилась к пассажирам:
— Удачного вам пути, дорогие попутчики. Надеюсь, вы не будете возражать, если мы с другом немного вас развлечем? Хотим порадовать короткой песней.
Люди молчали, недовольно на нас поглядывая.
"Молчание — знак согласия. Можно считать, разрешение на маленький концерт получено. Пеняйте на себя".
Убедившись в надежности подстройки под "клиентуру", я затянула песню Витаса: "Дом мой достроен", и так далее под мерный "Там-там-там" партнера, а под конец закатила столь качественный вампирский вопль, что даже глуховатые старики схватились за уши.
"Получайте полезные вибрации на дармовщинку. Потом спасибо нам скажете. Не надо будет ходить к лору на прием".
Не дождавшись оваций или овощей, мы смылись из "концертного зала" и временно осели в свободном тамбуре между первым и вторым вагонами. Живые мишени из хвоста электрички двинулись к нам.
— Можно мне побыть вожаком стаи? Ну, пожалуйста, — я теребила Анатолия.
— Вперед. Только не переигрывай. Мы чуем фальшь.
Вампир потакал мне как маленькому глупому ребенку, надменно взирая на меня с высоты своего роста и опыта прожитых лет.
***
Похвастаться липовым главенством в стае не довелось. Принявшие мой вызов людоеды решили не тратить время на знакомство и долгие беседы, сразу перешли к делу, то есть, к бою.
Два мужчины и женщина. Анатолий, разумеется, хотел, чтобы мне досталась кудрявая дамочка, но вопреки его желанию, на меня попер двухметровый громила. Мужику поменьше мой напарник с хрустом свернул шею, попутно ударом ноги отбившись от дамочки с колом. Я не успела нанести удар противнику. Амбал вывернул мне руку и, наверное, сломал бы, но тут… вампира хорошенько шарахнуло распахнувшейся дверцей межвагонного перехода. По шее громилы скользнуло желтоватое от смоляной смазки лезвие складного ножа, а мои глаза встретились со знакомыми зелеными глазами. Задыхающийся огромный вампирюшник упал. В ту же секунду Вася бросился на Анатолия. Они тесно сцепились, выбили собой дверь тамбура и упали вниз.
Мне было страшно прыгать с электрички на ходу. Боялась получить сильные травмы, которые могли надолго лишить боеспособности. Но мешкать было некогда. Выбор без выбора.
Я прыгнула, постаралась сгруппироваться, скатилась в овражек между путями с пригорка по сухой колючей траве.
Вася превратился в леопарда. Рыча, он с осторожной медлительностью обходил готового к решающему броску, но пока не атаковавшего Анатолия. Хотела крикнуть им, но дыхание сперло и не получилось выдать хоть слово.
Рванула к ним с нечеловеческой скоростью, едва не падая на скользкой обледеневшей гальке, щедро рассыпанной в овражке. Свалилась с ног, не совершив правильного прыжка. Уткнулась носом в мягкий мех горячего зверя. Обхватила Васю обеими руками, попыталась удержать. Он оттолкнул меня лапами, заботливо убрав когти.
Мимо с грохотом проносился товарный поезд. Краем глаза я заметила, что Анатолий побежал за ним.
Я повалила Васю на спину, прижав к ледяной гальке.
Леопард не сопротивлялся.
— Лера! Это я. Ты меня помнишь? — испуганно спросил он.
Анатолий поторопил коротким визговым сигналом.
Я не смогла ответить Васе. Язык будто закоченел.
Вместо словесных объяснений у меня вырвалось дикое рычание.
Оттолкнув леопарда, понеслась за поездом.
Я обещала помочь, и не могла нарушить клятву.
Вася погнался за мной, но настигнуть не успел.
Анатолий поймал меня за руку, помог влезть на покатую крышу округлого вагона. Хорошо, что при нем осталась сумка с оружием. Балласт запасной одежды мы бросили еще в вагоне.
Я сделала выбор?
В ужасе представляла, что подумал обо мне пятнистый напарник — телохранитель и что теперь решит наше руководство. Маги Отдела подумают, что во мне взыграли вампирские гены, я потеряла память, а вместе с ней и человеческую сущность? Меня причислят к предателям, врагам? Как опасную преступницу объявят в розыск?
Вася нашел меня. Направлял ли его великий маг Альбертыч, или влюбленный телохранитель смог самостоятельно, без волшебства, почувствовать меня, узнать, куда я направляюсь. Но если бы он так ясно меня видел, то понимал бы, что я не переметнулась на вражескую сторону, что я осталась человеком и по-прежнему сражаюсь за правое дело, только с другим напарником.
Я запуталась в тревожных мыслях. Анатолий заслонял меня от холодного ветра и молчал. Если бы "хороший" вампир так не ценил свою опасную свободу, если бы согласился на сотрудничество с Отделом, то вместе мы смогли бы победить коварных врагов.
Увы, Анатолий не выносил малейшего упоминания о моих недавних коллегах, а теперь — преследователях.
Мы понимали, что сотрудники Отдела не отстанут от нас. Я подозревала, что Вася найдет меня снова. Неприятно, когда в тебя стреляют "свои". По незнанию или умышленно. Когда умышленно, еще обиднее. Сможет ли теперь уже бывший поклонник меня убить? Не могла ответить на непростой вопрос.
Нет пути назад — так я себя убеждала, но смотрела вдаль, на убегающие за темный горизонт рельсы, и невольно мне представлялись зеленые кошачьи глаза среди зажегшихся в ночи звезд.
***
Мы пересели на "Стрелу". Влезли в окно пустого коридора.
Анатолий быстро нашел полусвободное купе, в котором поселились только двое пассажиров, немолодая семейная пара, и мы вошли туда, объяснив свое внезапное появление застольем в вагоне-ресторане.
Я прикрыла шарфом пятна крови на куртке. Разместившись на нижней полке прямо под взобравшимся на верхнюю Анатолием, частично их стерла влажной салфеткой, а после попыталась заснуть.
Понимала, что нужен отдых, но долго не могла призвать на помощь спугнутый опасными приключениями сон. Вместо забытья нагрянули чужие воспоминания, ставшие уже родными.
Получив необходимые для выживания навыки охоты и сражений, Марья сбежала из стаи жестокого Кузьмы.
Вампирша долго путала след, боясь погони. Держалась речек и ручьев, питаясь водяными крысами, птицами и зайцами. Убедившись, что преследования нет, она стала выбираться к деревням и селам, чтобы подкрепиться кровью домашнего скота и узнать направление дальнейшего пути.
Дорога в Полянки ей показалась бесконечной.
Поздним осенним вечером Егорка и Феклуша играли на лавке у печки в большой избе.
Подросшие дети не узнали свою мать в проникшей через окно растрепанной неопрятной женщине, одетой в пыльные лохмотья. Вздрогнули от испуга, прижавшись друг к другу.
— Не пужайтесь, мои славные детки, — присев перед ними на корточки, ласково заговорила Марья. — Теперича я вас не покину. Словно лебедушка птенчиков буду вас оберегать от недругов и всяких бедствий. Сколько небесами мне отпущено годов, проживу рядом с вами.
