Зайла нахмурилась и пристально посмотрела на него.
— К черту! — четко сказала она. — Заткнись! — Затем взяла его лицо в руки и заглянула в его глаза. — Поверь, Дэниел, это действительно было прекрасно. Немного грубовато, я согласна, но ведь это часть тебя. И я ценю это точно так же, как и мягкость и нежность, которые тоже являются частью тебя. — Она притянула его к себе и крепко поцеловала. — Я не знаю, откуда ты взял, что я такая уж хрупкая. Это неправда. Ты понял?
Глаза Дэниела зажглись радостным светом.
— Понял, — хрипло ответил он. Его губы прижались к ее губам, и на минуту они забыли обо всем. Но вот он поднял голову. — Все равно, я уверен, в следующий раз будет лучше.
Зайла в отчаянии покачала головой. Боже, до чего он упрям! Она почувствовала, как он дернулся внутри ее, и довольно улыбнулась.
— Похоже, что ты очень скоро получишь такую возможность.
— Ты чертовски права. — Ритм начался опять, глубокий и неторопливый, но все равно безумно увлекательный. — Это одна из моих любимых фантазий. Любить тебя. — Его слова перемежались толчками, от которых она задыхалась. — И опять любить тебя. Еще и еще. Глубже и глубже. Слаще и слаще. Горячее и…
Все закружилось вокруг. Зайла не знала, сколько прошло времени, когда она почувствовала его поцелуй на своем виске. Она лежала без сил, счастливая и удовлетворенная, а ее голова покоилась на плече Дэниела. Она наблюдала, как лунный свет проникает сквозь узорную раму окна и заливает комнату. Лампа была выключена, и существовали только тьма, лунный свет и Дэниел.
— Ну что ты решила, старый друг? — тихо спросил он.
Зайла прижалась к нему поплотнее. И правда, что это было? Возрождение, новая жизнь, мир, заново сотворенный в его объятиях?
— Начало. Определенно начало, Дэниел.
Глава 9
Это чудесное ощущение возрождения все еще было с ней, когда Зайла открыла глаза несколько часов спустя. За окном стояли предрассветные сумерки, и у нее появился соблазн закрыть глаза и опять заснуть. Было так приятно лежать в объятиях Дэниела! Зайла прижалась к нему теснее и почувствовала, как его руки инстинктивно ее обнимают.
Эта ночь была так хороша, а Дэниел так любил ее! И пусть никаких громких слов не было сказано, но их слияние несло в себе глубокий смысл. Его слова, произнесенные в момент любви, говорили о страсти и желании. Но даже тогда, когда их страсть насытилась, он проявил такую заботливую нежность, что надежды Зайлы расцвели пышным цветом. Нельзя требовать сразу слишком многого. Ей и так были даны чудесные семена дружбы и желания. Она должна бережно хранить их и молиться, чтобы из них выросла любовь.
В комнате было прохладно. Зайла повыше натянула простыню, чтобы прикрыть плечи Дэниела, боясь его разбудить. Она закрыла глаза и уже готова была заснуть, когда вспомнила про Пандору. Девочка ведь ждала ее в конюшне.
А если не ходить? Но тогда Пандора запросто возьмет Эдипа. Разве кто-то сможет ей помешать, огорченно подумала Зайла. Придется все-таки попытаться. Ее волновало не только то, что девочка могла не справиться с огромным жеребцом и покалечиться, но и то, что Филип на этот раз рассердится так, что нанесет Пандоре неизлечимую душевную рану.
Зайла вспомнила, какую поразительную мягкость проявил шейх вчера по отношению к Пандоре, и задумалась. Между этими столь разными людьми определенно существовала какая-то внутренняя связь, заметная даже постороннему наблюдателю.
Ну и Бог с ними, она не хочет сейчас думать ни о шейхе, ни о Пандоре, ни о ком другом, кроме Дэниела. Будь у нее хоть капля здравого смысла, она бы оставила эту девицу вершить свои собственные дела и отвечать за них, если придется. Зайла смущенно вздохнула, потому что, даже давая себе такой разумный совет, продолжала тихонько выбираться из постели, стараясь не разбудить Дэниела. Она знала, что должна пойти. Пандора упрямая и своевольная девочка, но при этом такая искренняя и добрая! Зайла просто не могла предоставить ее собственным порывам, зная, что Пандора попадет в беду, и никого не будет рядом, чтобы ей помочь.
Может быть, ей даже удастся вернуться до того, как Дэниел проснется, грустно подумала Зайла. Она быстро сгребла со стула белье, джинсы, белую рубашку, вынула из шкафа сапоги и проскользнула в ванную. Конечно, если дело касается Пандоры, то может случиться все, что угодно. Так что лучше оставить Дэниелу записку.
Через несколько минут она уже шла по двору конюшни. Солнце еще не поднялось, но первые нежно-голубые лучи уже пронизывали серые облака. Зайла любила это время, когда мир был таким тихим, что она слышала свои шаги по мягкому грунту. Это напомнило ей то, как они вставали с Дэвидом Брэдфордом, чтобы ехать на пастбище. Было что-то особое в этой тишине и безмятежности, что давало чувство товарищества, молчаливое единение духа.
Но, увидев Пандору, стоящую у ограды с устремленным вдаль ничего не видящим взглядом, Зайла стразу поняла, что надеждам на мирную товарищескую прогулку сбыться не суждено.
Пандора была одета в свою обычную одежду для верховой езды, состоящую из джинсов и хлопковой водолазки, но на этом ее обычность и кончалась. Девочка стояла спиной, и Зайла не могла видеть ее лица, но все было ясно и так. Даже по напряжению ее спины можно было догадаться о каких-то внутренних муках. Зайла воочию видела, каких усилий стоит Пандоре сохранять самообладание.
— Пандора, — позвала она.
Пандора даже не повернулась.
— Я оседлала для тебя Танцующую Леди. Она еще в стойле. Я не была уверена, что ты придешь, но решила тебя подождать. — Она невесело засмеялась. — Не хотелось, чтобы ты думала, что я тебя подвела.
— Пандора, что случилось? — Зайла стала рядом и попыталась заглянуть девочке в лицо. — Что с тобой?
— Ничего особенного. — Маленькие руки Пандоры с силой вцепились в перила изгороди. — Просто получается, что меня больше здесь не будет. Я сегодня уезжаю. Вчера, когда Филип провожал меня домой, он сообщил мне эту веселую новость. Я должна лететь в Марасеф на его вертолете и там пересесть на самолет в Англию. Разве не замечательно?
— В Англию? — растерянно переспросила Зайла. — Я что-то не понимаю.
— Неужели? — с горечью поддразнила ее Пандора. — Филип говорит, что частные школы в Англии очень хороши. Он отправляет меня к своему агенту в Лондоне, который должен найти мне подходящую школу. Филип особо оговорил, чтобы там была отличная конющня и чтобы там готовили кандидатов в олимпийские чемпионы по верховой езде. Ну разве не потрясающе?
— Но почему так вдруг? Он совсем не казался рассерженным вчера вечером.
— Ты, как всегда, ничего не понимаешь! — Слова вылетали из Пандоры, словно автоматные очереди. — Это не наказание. Он якобы делает это ради меня. «Так для тебя будет лучше, Пандора!» Он повторял это раз за разом. Он не хотел меня слушать. — Одна рука отпустила изгородь и сжалась в кулак с такой силой, что косточки побелели. — Понимаешь, он даже меня не слушал!
