Сейчас покажу, — отозвался тот с готовностью.
И перед внутренним взором замелькали воспоминания…
* * *
Сфера Ангун лежала на полу, а справа и слева от нее высились горки сиреневого песка. Почему песок получился сиреневым Прежний не знал. И почему из пустоты иногда вместо песчинок выпадали мелкие треугольные зубы он не знал тоже.
В сокровищнице замка — того, на севере, — хранятся два подобных артефакта, — сказал Прежний задумчиво. — Правда, оба слабее, чем Ангун. Но я их не использовал…
Ты суеверен? — с некоторым удивлением спросил Арон. — Веришь, что артефакты из золотых змей приносят несчастье?
Прежний хмыкнул:
Если хочешь, может думать так… Но если серьезно, первый из артефактов достался мне слишком легко. Подозрительно легко. И в этой легкости я заподозрил ловушку. Стал искать информацию, поднял архивы, старинные жизнеописания, хроники, и выяснил, что только один из хозяев подобных артефактов — из тех магов, что использовал их активно, — протянул десять лет. Большинство погибали в течение первого же года. Были даже неудачники, сложившие головы через неделю после приобретения артефакта. При этом все смерти этих владельцев выглядели случайностями.
То есть что, использование такого артефакта пробуждает проклятие, убивающее мага? — Арон посмотрел на сферу Ангун, пытаясь ощутить хоть что-то. Но нет, его чутье не видело в артефакте даже тени опасности.
Понятия не имею, — легко ответил Прежний. — Так глубоко я не копал. Сделал для себя вывод, что хранить эти артефакты безопасно, а использовать — не особо, и успокоился. Тогда у меня имелись куда более насущные проблемы — например, найти способ наконец убить Аларика Неркаса.
Тогда зачем ты их вообще хранил? — Арон, к сожалению, до сокровищниц Прежнего так и не дошел, хотя Мэль упоминал, что в замке их было несколько.
Чтобы не достались врагам, конечно же, — с удивлением отозвался Прежний. — Ну и как последнее средство защиты. Если бы терять стало нечего.
Защиты против Вечного?
На этот вопрос Прежний ответил не сразу, и когда заговорил, прозвучало это неохотно:
Сомневаюсь, что я смог бы выстоять против Вечного даже с десятком таких артефактами.
Сиреневые песчинки продолжали сыпаться мучительно медленно, и, по словам Прежнего, способов ускорить формирование Врат-по-следу он не знал.
Арон протянул руку к сфере Ангун и задержал ее над ней, не касаясь. Потом прижал ладонь к поверхности. И в этот раз ощутил что-то — только это что-то исходило не от артефакта, а откуда-то… откуда-то сверху. Будто от потолка. И ощущение это казалось одновременно и знакомым, и незнакомым.
Арон выпустил с десяток Теней, и все они метнулись вверх, к каменному потолку, к тому самому месту, которое излучало опасность. Проникли сквозь камень. Нашли ее источник, обвились вокруг него и потащили вниз.
На поверхности каменной кладки на мгновение проявился человеческий силуэт. Потом силуэт приобрел плотность и цвет. А потом человек, бывший до этого внутри камня, полетел вниз с высоты в шесть человеческих ростов. В воздухе извернулся и приземлился на руки и ноги. Выпрямился, отряхнул одежду и, как ни в чем не бывало, поклонился Арону:
— Добрый вечер, коллега.
Голос незнакомца звучал ровно. Самый безэмоциональный и бесцветный голос, который Арону когда-либо приходилось слышать.
Нет, это не незнакомец, — возразил Прежний, и это было единственным предупреждением, которое Арон получил…
…Химера походила на гончую. Поджарое тело, длинная вытянутая морда, длинный тонкий хвост, худые крепкие ноги. Только вместе шерсти ее покрывала чешуя, а глаз было пять.
Химера радостно виляла хвостом и подпрыгивала, будто щенок, счастливый, что хозяин наконец вернулся домой. Ластилась к хозяину и не обращала никакого внимания на гостя. Что было к счастью, потому что Арону было бы жаль уничтожить столь занимательный результат чужого магического эксперимента.
Хозяин химеры погладил ту по голове и сказал, обращаясь к Арону:
— На редкость бестолковое создание получилось. И избавиться жаль — столько труда вложено… Так о чем мы с вами говорили?
— Вы отказываете в помощи Неркасу — я не трогаю вас.
— Ах да, верно. А вы уверены, коллега, что у вас получилось бы меня «тронуть»?
Арон чуть улыбнулся:
— Более чем. И вы, почтенный Юриден, тоже уверены, что у меня это получилось бы. Мы же с вами не первый год знакомы. Так вот, с Неркасом все решится в ближайшие месяцы. Исчезните из столицы, а лучше и из страны, до весны. Исчезните так, чтобы никто не мог вас найти.
Химера ткнулась мордой архимагу в руку и тот рассеянно почесал ее за ухом.
— Я не вмешиваюсь в политику, не лезу в свары между Ковеном и Советом. Но вы просите меня отказать в помощи Великому Магу. Если в вашем противостоянии победителем окажется он, боюсь, мне придется давать много сложных объяснений. А сложные объяснения требуют дорогих подарков…
— Тогда нам стоит прогуляться по вашему великолепному саду и обсудить эти дорогие подарки, — предложил Арон.
Юриден начал торговаться, и это было хорошо. Это было очень хорошо…
* * *
— Со смерти Неркаса прошло меньше года, а вам уже удалось прогнуть Совет под себя. Это большое достижение…
Они шли по узкой пустой улочке, шли рядом, будто добрые друзья. Хотя друзьями они, конечно, не были. Самое большее — временными союзниками.
— Это пустая формальность, а не достижение, — Арон поморщился. — Клятва между врагами, не подкрепленная божественной силой, ничего не значит…
— Так ли уж ничего?
— Ну разве что я почувствую моральное превосходство, когда буду убивать тех, кто эту клятву нарушил, — признал Арон.
— Вот видите, коллега, это уже немало. Моральное превосходство — весьма приятное чувство.
За все годы знакомства Арон так и не научился понимать — говорит Юриден серьезно или шутит. Ни в выражении лица, ни в интонации архимага никогда ничего не менялось.
Архимаг.
Когда-то давно, много лет назад, Арону казалось, что данный титул доставался сильнейшим из магов. Самым-самым, с которыми никто не мог сравниться. Выяснилось — ничего подобного. Архимагами становились книжники, теоретики, экспериментаторы, но из тех, кто проводил эксперименты из любви к науке, а не преследуя всякий раз конкретную цель, как сам Арон. Книжники и теоретики, прожившие хотя бы лет сто и потому державшиеся как можно дальше от политики, интриг, дуэлей, войн и вообще всего, что могло помешать им и дальше продвигаться в исследовании магии. А может потому и прожившие, что держались подальше от занятий, которые долгой жизни не способствовали.
