Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 58
— Алан идет, — обрадованно сказала Юлия. — Без бороды, но с камерой.
Катерина тут же переключилась на Алана и загалдела что-то о тех, кто сам всегда все теряет, а потом сваливает на других, и Виктор успел потихоньку сказать Юлии:
— Ты со мной поговоришь?
Она не успела ничего ответить, потому что подошел Алан и тут же стал излагать план мероприятий на весь день. План предполагал участие Юлии в соревнованиях по настольному теннису и одновременную съемку вышеозначенных соревнований с целью последующего включения пленки в фильм о круизе. Виктор сидел и психовал.
— Конечно, — согласилась Юлия с готовностью. — Я поиграю. И попозирую. Попозже, ладно? А то уже Виктору пообещала полчаса после завтрака.
— Час, — быстро вставил Виктор, тут же преисполнившись радостной надежды. — Не меньше часа. Или даже больше.
Катерина опять подозрительно уставилась на него, и Алан посмотрел что-то уж очень внимательно, но Виктору было уже наплевать на их взгляды — Юлия пообещала ему встречу. Можно сказать, свидание. Принародно. Торжество у него просто на лице было написано, и Юлия опять невольно затревожилась: знать бы заранее, о чем он будет говорить. И как говорить. И вообще, зачем ему это надо — говорить с ней о чем-то. Поговорили уже…
Они сидели в шезлонгах у бассейна и молчали. Юлия нервничала, ожидая начала обещанного разговора, но потом мысленно обругала себя, приказала немедленно успокоиться, плюнуть на все и загорать. И главное, первой не заговаривать. Вот и молчала.
— Юлия… — Виктор не смотрел на нее, и это было хорошо, потому что от его голоса она вздрогнула. — Юлия, я тебе совсем не нравлюсь?
Ну и какого ответа он ждет? Детский сад какой-то, честное слово. Она помолчала, вздохнула и честно ответила:
— Ты мне очень нравишься. Правда. Гораздо больше, чем… чем многие другие.
— Угу, — хмуро буркнул Виктор. — Гораздо больше, чем банкирский сынок, и гораздо меньше, чем Гиви. Так?
— Нет, — сухо сказала Юлия. — Конечно, не меньше, чем Гиви. Ты именно об этом хотел поговорить?
— Ты со мной как с придурком! — Виктор перевел дух, помолчал и признался уже гораздо сдержаннее: — Я при тебе теряюсь. И чем дальше — тем больше. Глупо, да? Сначала все вроде так хорошо было… Может быть, ты все-таки что-нибудь скажешь?
— Что именно я должна сказать? — рассеянно спросила Юлия, которая все это время для сохранения душевного равновесия сидела и старательно вспоминала тонкую шею и прозрачные оттопыренные уши Маши-младшей.
Виктор вскочил, пробежался перед ней туда-сюда несколько раз, потом опять сел и заговорил уже совсем другим тоном — деловитым и подчеркнуто бесстрастным:
— Юлия. У меня предложение, которое тебя должно заинтересовать… — Он подождал ее реакции, не дождался и продолжил: — У меня есть возможность устроить для тебя такой же контракт, как у меня… В смысле — работу в нашей клинике. На год, как минимум. Это не очень сложно. У меня кое-какие связи есть, и Алан может помочь…
— Зачем? — удивилась Юлия.
— Что значит — зачем? — тоже удивился Виктор. — Совершенно другой уровень, другие возможности, перспективы какие… Это же ясно.
— Нет, — сказала она мягко. — Спасибо, я очень… польщена таким предложением, но не хочу.
— Почему? — растерялся Виктор.
— Что значит — почему? — с его недавней интонацией сказала Юлия. — Не хочу, потому что мне этого не надо. Мне это не интересно. Это все из другой жизни и в мои планы не входит.
— А что входит в твои планы? — Он вскочил и опять забегал взад-вперед, ероша ладонью отросшие на макушке волосы. — Этот твой деревенский интернат входит в твои планы?
— Ага. — Она встала, подхватила с шезлонга халат и отвернулась, собираясь уходить. — Мой интернат входит в мои планы.
— Подожди. — Виктор подошел к ней сзади, взял за плечи и наклонился, прижимаясь щекой к ее щеке. — Юлия. Мы бы там вместе работали. Я так мечтал…
У нее вдруг сжалось сердце, и пришлось считать до десяти, чтобы, чего доброго, не зареветь. И почему этот аргумент он приберег напоследок? Да потому, что этого аргумента у него сначала вообще не было. Мечтал он, видите ли… Что-то никакой мечтательности она в нем раньше не заметила. Такой деловой все время был! Такой уверенный! И предусмотрительный… Юлия резко шагнула вперед, высвобождаясь из его рук, и, не оглядываясь, сказала:
— Я не уверена, что нам надо работать вместе. Кроме того, я вполне довольна своей работой… Извини, меня Алан с Катей ждут. Я поиграть обещала, а потом еще дела кой-какие накопились. Я пойду, да?
И она пошла, изо всех сил стараясь не оглядываться и не представлять себе такую невозможную, такую несбыточную, такую фантастическую, такую реальную картину: она и Виктор вместе ранним сумрачным лондонским утром садятся в машину и едут на работу, по дороге болтая о всяких глупостях и хохоча неизвестно почему. Потому что Виктор ужасно смешной, вот почему. Ничего, он найдет с кем вместе ездить на работу. А больше ему ничего и не надо…
Глава 16
Все последние дни Виктор не отходил от Юлии ни на шаг. Загорала она в шезлонге у бассейна — он сидел рядом, смотрел на нее и молчал. Перетряхивали они с Катькой свой гардеробчик, оживленно обсуждая всякие там расцветки и фасоны, совершенно не обращая внимания на Виктора, — он сидел где-нибудь в уголке каюты, смотрел на Юлию и молчал. Утыкалась она в свое бесконечное шитье, или позировала Алану, или читала какой-то английский роман, или даже разговаривала с Гиви — Виктор всегда находился где-нибудь поблизости, всегда смотрел на нее, всегда молчал.
Он и сам понимал, что это глупо — сидеть, смотреть и молчать. Но сказать ему было нечего. Все, что мог, он уже сказал. Да и без слов все ясно было. Всем. Даже тактичный Алан и тот осторожно намекнул, что поведение Виктора вызывает живой интерес окружающих. А Катька вообще посоветовала не корчить из себя параноика. А другие, надо думать, просто хихикали, наблюдая этот острый приступ сомнамбулизма. Ну и черт с ними со всеми! Для него не существовало никого, кроме Юлии. Спокойной, безмятежной, равнодушной Юлии, для которой он, кажется, не существовал. И ведь не то чтобы она его демонстративно не замечала… Очень даже замечала, говорила с ним приветливо, доброжелательно, вежливо… Безупречно вежливо. Как со всеми. Уж лучше бы и правда демонстративно не замечала.
Он уже даже и не злился. Он впал в разнузданную меланхолию с намеком на ступор и совершенно не представлял, как из этого состояния выйти. То есть как врач представлял, конечно, даже совершенно точно знал, но в этой ситуации он не был себе врачом. Впрочем, и пациентом он себе не был. Он был себе наглядным примером того, к чему может привести запущенный случай внезапного интереса к молчаливой девчонке с мрачными глазами, которая к тому же никакого интереса к его особе не проявляла. Патология, знамо дело. Виктор это уже давно понял, давно с этим смирился и только слабо надеялся, что это не перейдет в хроническую форму. А то даже подумать страшно, что с ним будет… Рядом с кем он будет сидеть, на кого он будет смотреть, для кого он будет молчать, когда наступит момент прощания? Причем — навсегда… Нет, лучше об этом вообще не думать. Лучше держаться проверенной народной мудрости: все проходит, пройдет и это. Ничего, подождем. Переживем. Выдержим. В конце концов, он взрослый человек, умный и образованный, перспективный, профессиональный и все такое. Не какой-нибудь молодой Вертер с его страданиями.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 58
