Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
Люберт понял – по тому, как она задышала, – что ее это задело.
– Я сочувствую вам: вы понесли тяжелую потерю, вам пришлось переехать в другую страну и поселиться в одном доме с бывшим врагом, вы почти не видите мужа. Понимаю – у вас своя боль. Я видел ее в ваших глазах и слышал ее, когда вы играли. Но ведь есть и другие, кому не легче. Очнитесь! Вы не одна такая.
Теперь он уже стоял прямо перед ней.
– Достаточно, герр Люберт. Остановитесь.
– А что вы сделаете? Вышвырнете меня из дома? Вам бы этого хотелось? Ладно. Вот. Так вам будет легче.
Неожиданно для себя Люберт схватил ее за плечи и поцеловал, слегка промахнувшись, так что получилось грубо и быстро. И тут же отпустил, ожидая ее реакции и слегка повернувшись к ней щекой.
– Ну вот. Сделал, – сказал он, не вполне понимая, что именно сделал.
Ожидаемой пощечины не было. Рэйчел отвернулась, коснувшись пальцами верхней губы.
Мысли спутались. В крови шумел адреналин. Надо уйти, пока он не натворил чего похуже.
Люберт поднял руки:
– Я пойду. Пойду и соберу вещи. Вы ведь этого хотите. – Он и шагнул к лестнице.
– Нет, герр Люберт, – неожиданно спокойно произнесла она. – В этом нет необходимости.
Он остановился – рука на перилах, одна нога на ступеньке.
– Мне не следовало так говорить, обвинять… Я провоцировала вас. Вышло недоразумение. Давайте оставим все как есть.
Люберт не повернул головы, не посмотрел на нее, но, помолчав, похлопал по перилам, как бы принимая предложенное ею перемирие, и пошел наверх.
Эдмунд провел свою новенькую “динки” между кукольным домиком и сигаретным складом – туда и обратно. Снизу доносились отдельные слова – “забыть”, “прошлое”, “картина”, – но он, занятый своей миссией, не воспринимал их связно. На взгляд проходившей мимо служанки или матери, Эдмунд занимался ровно тем, чем и должен заниматься нормальный, здоровый мальчик, получивший новую машинку, но на самом деле это было только прикрытием для другой, куда большей игры.
Свернув в свою спальню, Эдмунд все еще чувствовал оставшийся на машинке запах материнских духов. Вместо того чтобы просто дать игрушку, она устроила целый ритуал: усадила его на колени, сжала лицо ладонями и поцеловала в лоб. Сказала, что это ранний рождественский подарок, и добавила, что другой может принести Санта-Клаус. Она так старалась угодить, что ему даже стало немного не по себе.
– Знаю, у меня это плохо получается, но хочу, чтобы ты знал… я тебя люблю.
Когда тебя начинают убеждать в чем-то, что воспринимаешь как само собой разумеющееся, как земное притяжение или воздух, всегда появляются сомнения.
Но машинкой он все равно остался доволен. Пусть не та модель и не тот масштаб, “лагонда” стала важным реквизитом в его попытке создать копию виллы Любертов. Задача была бы решена, если бы производители машинок “динки” решились сделать “мерседес 540К”. Он даже нашел куклу для садовника Рихарда, снабдил ее самодельной картонной метлой. Эдмунд припарковал машину к кукольному домику и отправил куклу Рихарда собирать покупки, а куклу Эдмунда – за настоящими сигаретами. Убедившись, что кукла мама играет в гостиной на пианино, кукла Люберт смотрит на нее, куклы Грета и Хайке в кухне, кукла Фрида наверху, а кукла папа, за ковриком-лужайкой, спасает Германию, кукла Эдмунд с двумя огромными пакетами кинулась к большой спальне. Эдмунд оглянулся на дверь, прислушался, не идет ли кто. Никого. Он отодвинул мебель и поднял миниатюрный персидский ковер. Под ним лежало уже восемь пачек. Теперь, с двумя новыми, у него было двести сигарет, ровно столько, сколько и просил Ози. Месячный солдатский паек, состояние для сироты. Оставалось только переправить груз через заснеженную тундру лужайки к Детям-Без-Матери.
Лужайку укрывал свежий, нетронутый снег, и Эдмунд с удовольствием прокладывал путь по целине, слушая бодрящее похрустывание под высокими, надежно защищающими ноги резиновыми сапогами. Далеко впереди горел костер, и поднимавшийся над ним черный дым помечал место, где небо смыкалось с землей, – серые облака висели так низко, что сливались с ней, размывая горизонт. Бескрайнее белое полотно разрывала черная полоса реки, скованной морозом и казавшейся ледяным архипелагом, пронизанным тут и там короткими ручейками. Захваченная морозом парусная шлюпка застыла в неловком положении, с поднятым носом и опущенной кормой, посреди мертвой, холодной зыби. Сила продолжавшей жить реки вытолкнула куски льда, торчавшие острыми зубьями и напоминавшие Эдмунду фотографии далеких ледяных полей, что пересекал Скотт в своей последней, гибельной экспедиции. По свободной ото льда середине реки ползли, влекомые течением, заснеженные баржи. На одной из них сидела стайка ворон. Вороны не из тех птиц, что умиляют, но их нахохленный вид тронул Эдмунда. Замерзшие и съежившиеся, падальщики словно бы отказались от определенного им природой назначения и отдались во власть реки, несущей их к морю.
Держа под мышкой бурый бумажный пакет, Эдмунд подошел к лагерю, абсолютно уверенный, что щедрые дары обеспечат ему уважение и поднимут во мнении бродяжек. Ози с компанией сгрудились у огня с опасным для жизни безрассудством. Один из мальчишек бросал в ревущее пламя куски разломанной клетки. Число построек заметно уменьшилось: не стало деревянного сарая, исчезла и конюшня. Похоже, беспризорники сожгли едва ли не половину своих временных прибежищ. Ози сидел на чемодане, как старичок, притомившийся в ожидании запаздывающего поезда; неподвижный, он напоминал замерзшую на насесте курицу. Кто-то толкнул его в бок:
– Хороший томми.
Ози вскочил, козырнул кому-то в пламени и повернулся к Эдмунду, обходившему костер по грани теплого круга, с диковатой, безумно-восторженной улыбкой.
– Эд-мунд, – с удовольствием от звука собственного голоса произнес он. – Что есть?
Эдмунд подступил к краю растоптанной в грязь полянки. Жар костра растопил снег, освободив круг бурой мульчи радиусом в три фута, на котором и держались мальчишки.
– Что есть? – повторил Ози. – Что есть? Что есть? – Зубы у него стучали после каждого “есть”.
– Циггиз.
Эдмунд протянул Ози пакет, для чего ему пришлось отвернуться и заслониться рукой от горячего дыхания пламени. При виде контрабандного сокровища Ози мгновенно превратился из скучающего мальчишки в профессионального эксперта. Запустив в пакет руку, он извлек пачку “Плеерс”, обнюхал ее и проверил целостность упаковки. Свеженькие. Как утренние яйца. Невскрытые пачки даже в боґльшей цене. Ози поднял пачку повыше, рассматривая.
– “Плеерс”. Зна-мени-тые сигареты. Целлофан на пачке потемнел и запузырился от жара.
– Gut циггиз, – подтвердил Эдмунд. – “Плеерс”.
– Хорошие чертовы сигареты.
Пачку пустили по кругу под одобрительные возгласы знатоков. Мальчик, с легкостью повергнутый Эдмундом на землю в недавней схватке, стоял чуть в сторонке с безразличным видом. Момент был благоприятный, и Эдмунд достал из пакета еще одну пачку и протянул недавнему противнику в знак примирения. Поколебавшись секунду, тот шагнул вперед и принял дар: нужда гордость нагибает.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
