— С какой стати? Только потому, что старина Росситер признался? Да это же бабушка его заставила, она сыграла на его чувствах к любимой жене, чтобы обделать свои делишки.
— Знаю. — Франческа не смогла сдержать вздох.
— Ну и как ты намерена поступить? Тебе — для защиты твоих интересов — тоже следует нанять адвоката. Если Райт и Пил…
— Уилл! — Франческа рискнула наконец приблизиться к мужу и робко положила руку на его рукав. — Я ничего не собираюсь делать. Какой в этом смысл? Задним числом уже ничего не изменишь.
— А доказать свою невиновность ты разве не хочешь? — Уилл на секунду накрыл руку Франчески своей, но быстро ее отдернул, словно это причинило ему боль. — Я бы на твоем месте потребовал возмездия. Боже, не будь я таким ослом, я бы потребовал его и для себя.
Франческа вернула его руку на прежнее место.
— Я в этом не нуждаюсь, — мягко, но решительно сказала она. — Ты действительно не верил, что твоя бабушка меня ненавидит, но я-то никогда не сомневалась. Мы с ней откровенно поговорили в тот день, когда ты уехал в Йорк. Хоть она и не признается, но ей всегда было известно: я знаю, что она меня оболгала. Но мы обе полагали, что ты мне никогда не поверишь. А вышло наоборот — и мне больше ничего не надо. Мы не нуждаемся в признании старика для доказательства, что любим друг друга.
— Но ты не сказала, можешь ли меня простить! После того как я причинил тебе столько горя…
Франческа обвила его шею руками.
— Дорогой, я давным-давно тебя простила! Только не верила, что сумею уговорить взять меня обратно.
Руки Уилла сомкнулись на спине у Франчески, на лице с необыкновенной силой отразились чувства, в отсутствии которых она минуту назад его заподозрила.
— О Боже! — воскликнул он, уткнувшись лицом в ее шею. — Я был уверен, что признание Арчи восстановит соединявший нас мост.
— Чепуха! Нас и без того слишком многое связывает.
Смеркалось, когда из Малберри-Корт пришло неожиданное известие. Леди Розмари разбил паралич, и ее отправили в больницу.
— Это случилось сразу после отъезда доктора Росситера, — плача, рассказывала Уиллу миссис Бакстер. — Я тут же вызвала «скорую». Леди Розмари в больнице Святой Маргариты. Вы, наверное, захотите туда поехать.
— Надо ехать, — сказала Франческа, когда Уилл сообщил ей эту новость. — Ты никогда себе не простишь, если не сделаешь этого. В конце концов, она твоя бабушка.
Уилл вернулся около полуночи. Он был мрачнее тучи, но, увидев Франческу, улыбнулся. Прижав ее к себе, он сообщил, что час назад леди Розмари скончалась. Перед смертью она призналась, какова была ее роль в их разрыве.
Они оба, хоть ни словом об этом не обмолвились, подозревали, что в случившейся с бабушкой беде частично виноват Арчи Росситер. Вероятно, он все ей рассказал, и выдержать такое оказалось леди Розмари не под силу. Как-никак она была уже очень стара и прожила долгую жизнь. По многим причинам это едва ли не лучший способ закончить свои дни.
— Я ничего не сказал про письмо, — признался Уилл, когда они уже лежали в постели. — Сделал вид, что верю в ее искреннее раскаяние. Во всяком случае, она выразила надежду, что теперь, когда я знаю всю правду, мы будем счастливы.
— Ей важно, чтобы последнее слово осталось за ней, — мягко сказала Франческа, и Уилл кивнул.
— Пожалуй.
Франческа вздохнула.
— Если бы она сумела обуздать свою гордыню и смириться с существующим положением вещей… нашему ребенку было бы уже почти пять лет.
Уилл зарылся лицом в ее волосы.
— У нас будут другие дети.
— Надеюсь, — кивнула Франческа. — Если у нас получится…
— О! — скорчил гримасу Уилл. — С этой задачей мы уж как-нибудь справимся.
— Отлично! Я должна тебе кое в чем признаться…
Последняя глава этой истории была написана спустя десять дней. Похороны леди Розмари стали довольно громким событием. Сказать ей последнее «прости» издалека — из Лондона и с Континента — прибыло много высоких сановников. Арчи Росситер, разумеется, присутствовал при погребении и, когда все было кончено, воспользовался случаем, чтобы поговорить с Уиллом и Франческой. Он признался, что, хотя и приехал в Малберри-Корт с намерением рассказать обо всем леди Розмари, у него не хватило мужества это сделать.
— Мне будет очень ее не хватать, — сказал он, а Уилл с Франческой переглянулись. — Хотя теперь некому подтвердить мои слова.
— Почему же? — сухо сказал Уилл. — В больнице, куда я приехал в тот же вечер, бабушка призналась, что просила вас прервать беременность.
— Слава Богу! — горячо воскликнул старик. — Ты восстановил мою веру в людей.
Он не спросил, что они собираются делать с его заявлением. Уилл же, ознакомившись с бабушкиным завещанием, попросил адвокатов это заявление уничтожить. А в завещании их ожидал сюрприз: леди Розмари оставила все свои драгоценности Франческе, жене внука.
— Чтобы она распорядилась ими по своему усмотрению, — прочел адвокат, и у Франчески перехватило дыхание.
Теперь у нас есть деньги на реставрацию! — воскликнула она, сжимая руку Уилла.
КОНЕЦ
