— Что ты знаешь? — повторила она. — Ты в жизни не терпел неудач.
— Вот тут ты ошибаешься. В детстве я испортил статую Свободы.
— Ты и «Мэджик маркер». Большое дело! Она провела пальцем по корешку словаря.
— О нет, все было куда хуже. Я взобрался на венец статуи, разбил окно и вывесил знамя с надписью «Нет — ядерному оружию».
Это потрясло Мег настолько, что она все-таки повернулась к нему лицом.
— Люси мне об этом не говорила…
— Неужели? — Он наклонил голову так, что она не смогла видеть его глаз. — Полагаю, мы ни разу об этом не говорили.
— Как можно не говорить на такую важную тему?!
Тед пожал плечами:
— У нас на уме было другое.
— Твое приключение, должно быть, оказалось довольно травматичным.
Тед наконец немного расслабился. И даже улыбнулся:
— Худший момент моего детства. И лучший.
— Как это? Тебя же поймали!
— О да.
Он смотрел на английский пейзаж, висевший над камином.
— Я увидел отца только в девять лет. Длинная история, но когда мы встретились, все пошло наперекосяк. Он ожидал увидеть другого ребенка. Я ожидал увидеть другого отца. Мы оба были очень несчастны. До того дня у статуи Свободы.
— Что случилось?
Тед снова улыбнулся:
— Я понял, что могу на него рассчитывать. С того дня все изменилось.
Может, на нее так подействовало вино. Тот факт, что они оба устали. Необходимость общаться со Спенсом и Санни. Она знала одно: только сейчас они смотрели в глаза друг другу, и тут же по совершенно неясной причине оба шагнули вперед, и их тела соприкоснулись. Она подняла подбородок. Он нагнул голову. Его веки опустились. И они неожиданно для себя самих поцеловались.
Мег была так шокирована, что ее рука взлетела и ударилась о его локоть. Но даже ее неуклюжесть не остановила их. Он сжал ее лицо ладонями и повернул голову под нужным углом. Она изнемогала от любопытства и слишком завелась, чтобы отстраниться.
На вкус он был совсем неплох: пиво и жвачка. Его большой палец скользнул в нежное местечко за мочкой ее уха. Другая рука запуталась в ее локонах.
Никакого сомнения: это был лучший в ее жизни поцелуй. Не слишком порывистый. Не слишком нежный. Медленный и совершенный. Ну конечно, ведь ее целует сам Тед Бодин, а он все делает безупречно.
Она не помнила, как положила руки ему на плечи и растаяла под атакой его языка.
Он отступил первым. Ее веки затрепетали. Подняв глаза, Мег встретилась с его взглядом, таким же потрясенным, как ее собственный. Что-то случилось. Нечто неожиданное. И никто не был особенно счастлив по этому поводу.
Он медленно отпустил ее.
Она услышала шум. Он выпрямился. Здравый смысл постепенно возвращался к обоим.
Мег заправила прядь волос за ухо и, повернувшись, увидела стоявшую в дверях Санни Скипджек, судорожно сжимавшую горло. Обычная ее самоуверенность куда-то подевалась.
Санни пыталась взять себя в руки.
— Неловкая ситуация. Бывает, — пробормотала она. Если из-за этого Санни сбежит, жители Уайнета наверняка во всем обвинят Мег. А у нее и без того полно проблем.
Мег жалобно скривила лицо.
— Прости, Тед. Я знаю, что нельзя так нагло тебя преследовать. Я понимаю, как это тебя раздражает. Но ты… ты так чертовски неотразим!
Темная бровь взлетела вверх.
Мег умоляюще взглянула на Санни. Как на лучшую подружку.
— Слишком много вина. Клянусь, больше этого не повторится. — И добавила: — Он такой беззащитный. Милый и беспомощный после истории с Люси. Я этим воспользовалась.
— Я не беззащитный и не беспомощный, — сухо возразил он.
Она прижала к губам указательный палец.
— Открытая рана.
И, изобразив достоинство отважной женщины, страдающей от неразделенной любви, протиснулась мимо Санни. Затем она забрала сумочку и отправилась в то место, которое нынче считалось ее домом.
Мег только что умылась и натянула футболку с логотипом издательства, когда за дверью послышался шум мотора. Конечно, это мог быть некий серийный техасский убийца, но она готова была поставить все деньги на то, что это Санни Скипджек.
Впрочем, она ошиблась.
— Ты забыла свой подарок с вечеринки, — сообщил Тед.
Ей совсем не понравилась хмельная волна, ударившая в голову при виде Теда, стоявшего в глубине церкви с мячом и ракеткой для пэдлбола[6], украшенными американским флажком.
— У Шелби еще была корзинка с патриотическими йо-йо, но я подумал, что мяч тебе нужнее. — Он сильно шлепнул мячом по ладони, а затем шагнул вперед. — Спасибо за то, что помогла мне с Санни. Хотя я обошелся бы без твоих комментариев.
— Ты сам навлек все это на свою голову! Не стоило меня целовать.
Он с притворным негодованием свел брови:
— О чем ты? Это ты меня поцеловала!
— Вовсе нет! Ты набросился на меня!
— Мечтать не вредно!
Он перебросил мяч из руки в руку.
— Если разобьешь окно этой штукой, — предупредила Мег, — я пожалуюсь хозяину этой церкви.
Он поймал мяч, уставился на то, что виднелось из-под футболки, и признался:
— Мне в голову пришла очень странная мысль. Я тебе расскажу, но боюсь, ты здорово разозлишься.
Ветер от потолочного вентилятора ерошил его волосы. Взаимное влечение искрило между ними, как пороховой дым в вечерних фейерверках.
— Ты можешь получить любую женщину в этом городе. Возможно, во всем штате. Оставь меня в покое.
— Почему?
— То есть как это «почему»? Потому что ты смотрел на меня как на последнее дерьмо, с той минуты как увидел.
— Неправда. Я был абсолютно вежлив с тобой на предсвадебном ужине. И не смотрел на тебя как на последнее дерьмо. Пока не сбежала Люси.
— В чем не было моей вины. Признай это.
— Не хочу. Тогда следует винить себя, а кому это нужно?
— Тебе. Хотя, если уж быть справедливой, Люси должна была бы все понять еще до того, как стало слишком поздно.
— И какие еще у тебя претензии ко мне?
— Ты вынудил меня работать на Берди Киттл.
— Я не дал посадить тебя в тюрьму, помнишь?
— И сделал все, чтобы мне платили меньше, чем другим горничным.
— Правда? Не помню, — притворился дурачком Тед. Но Мег уже завелась и, вспомнив обо всех обидах, выпалила:
