Внезапно к посланцу Нортумберленда подскочил Роб и схватил того за воротник куртки. 'Вы вернетесь к вашему господину и донесете до этого рожденного в непотребстве Перси, что люди в Йоркшире относятся к Ричарду Глостеру, как к одному из них! Господь мне свидетель, они запомнят Перси его предательство, они запомнят ему Редмор Плейн!'
Брэкенбери и Ратклиф кинулись встрять между мужчинами, тщетно пытаясь умерить гнев Роба. Эмблема посланца оторвалась и перешла в его ладонь, он бросил ее на землю, отшвырнув от себя с непристойным ругательством. Френсис взглянул на символ, представлявший Серебряный Полумесяц Нортумберленда.
'Та ведьма на мосту', - произнес медленно Ловелл, - 'бормотала также о луне, советуя остерегаться, если с ней произойдут изменения'.
Хэмфри Стаффорд подошел и встал рядом. 'Мы говорим о государственной измене, Френсис, а не о колдовстве. Но если надеемся спасти что-нибудь в данном разгроме, лучше двигаться быстро. Возможность одержать победу только что ускользнула, хвала тому трусливому чудаку на вершине склона. Скажите это королю, Френсис, напомните ему, сколь много солдат сразятся за него к северу от Трента'.
'Сэр Хэмфри говорит правду, мой господин'. Чувствуя себя в доспехах неудобно, Джон Кендалл споткнулся на подходе и вцепился Френсису в кисть. 'Побеседуйте с королем. Заставьте его понять, что нет надобности все решать одной битвой, что ему не следует разменивать свою жизнь зазря'.
Френсис перевел взгляд с одного лица на другое, но на каждом увидел одинаковую тревогу. 'Сделаю, что могу', - промолвил он мрачно.
Ловелл обнаружил Ричарда и Бретчера на гребне холма. Когда он подошел, король обернулся и указал в направлении северо-запада.
'Вон там, Френсис, видишь знамя? Дракон Кадвалладера. Генрих Тюдор, так называемый Король'. Ричард взглянул на друга и улыбнулся. 'Всевышний все-таки меня не оставил'.
Френсис подошел ближе, его карие глаза впились в голубые Ричарда. 'Дикон. Дикон, вы хоть соразмеряете степень опасности?'
Улыбка монарха не дрогнула, неожиданное оживление его лица поражало, но Френсис почему-то не нашел это убедительным.
'Да', - с готовностью ответил Ричард, - 'но данная опасность стоит того, чтобы ей подвергнуться. Он совершил грубейшую ошибку, Френсис. Он остался на месте, когда боевые ряды от него отошли'.
К ним уже присоединились остальные - Роб, Дик Ратклиф и Уилл Кэтсби. Последний взирал на монарха в крайнем недоверии. Слишком взволнованный, чтобы придерживаться такта, он выпалил: 'Вы не можете толковать о приближении к Тюдору, Ваша Милость! Добираясь до него, вы непременно окажетесь в окружении полка Уилла Стенли! Если он решил двинуться против вас, тогда и в преисподней не найти заступника!'
Ричард скользнул по Кэтсби взглядом наскоро и без интереса, будто его речь прозвучала на не вполне доступном королевскому пониманию языке. Когда он заговорил, то обратился к Ловеллу.
'Со смертью Тюдора сражение завершится. Ты понимаешь это, Френсис? Иного пути положить происходящему конец не существует'.
Ричард не стал ждать от друга ответа, дав знак, чтобы к нему подвели Белого Суррейца. Скакун был взмылен, каждый вздох приносил с собой пену, грудь и бедра защищала переставшая переливаться и запачканная кровью и пылью броня. Но когда монарх коснулся луки седла, конь выжидательно задрожал, и, как только он ощутил, что Ричард закрепился в седле, то затанцевал на притоптанной траве, горя желанием пуститься в бег.
Ричард погладил скакуна по шее. Никогда ему не доводилось чувствовать себя с животным настолько единым целым. Словно биение пульса коня и его смелый дух влили жизнь в королевские истощенные запасы. Он заметил, что усталость исчезла, боль, синяки и страдание канули в Лету. Люди вокруг внезапно приобрели четкие очертания, солнце и небо образовывали над их головами ослепительный лазурный фон, в котором двигались и кружились птицы, будто перенося по нему свидетельства о разворачивающемся внизу сражении. Ричард поднялся в стременах, - от крика его голос охрип и осел, и королевские рыцари обступили своего суверена ближе, напрягая силы, чтобы расслышать.
'Битва абсолютно проиграна. Для победы осталась всего одна возможность. Тюдор находится в пределах досягаемости, защищаемый исключительно личной охраной и рыцарями. Но этот план значит движение на виду у полка Стенли. Я не приказываю кому-либо его осуществить, напротив, я спрашиваю. Кто поедет со мной на поиски Тюдора?'
Единственный звук, который Ричард мог услышать, исходил от Белого Суррейца. Скакун фыркнул, скрипучими глотками громко втянув воздух в легкие. Собственное дыхание короля едва ли отдавалось в его ушах менее затрудненным. А потом кто-то воскликнул: 'Верность меня связывает!' Это было личным девизом монарха, принятым им в возрасте шестнадцати лет наперекор противоречащим друг другу претензиям на его сердце. Верность связывает меня. Другие тотчас подхватили слова, распевая королевское имя и боевой клич династии - 'Ричард и Йорк!' И вот склон взорвался действиями. Мужчины подзывали коней, защелкивали забрала, хватали копья и мечи. Те, кто, не задавая вопросов, согласились, - его дело - правое, а претензия на корону - справедлива. Залог доверия, при необходимости, готовый на кровавую выплату.
Сквозь пятно слез Ричард увидел стоящего у его стремян Френсиса. Он наклонился, принял протягиваемое тем копье и слегка прикоснулся им к плечу Ловелла, словно посвящая друга в рыцарство.
Король не испытывал надобности в шпорах, он просто чуть тронул голову Белого Суррейца. Растягивая шаг и размахивая гривой с хвостом, будто развевающимися на ветру посеребренными знаменами, скакун сразу рванул вниз по склону холма. Слева - запылала битва. Справа - продолжалось наблюдение Уилла Стенли и его облаченных в алые куртки чеширцев. Впереди лежала плоская земля Редмор Плейн с далеким драконом на флаге Генриха Тюдора.
Белый Суреец моментально обогнал остальных коней. Скакун Френсиса отступал, он беспощадно пришпоривал его, но был не в силах сравняться с опаляющей скоростью молочного красавца. Ловелл больше не слышал звуков сражения, неотрывно впившись взглядом в полотнище с Белым Вепрем Ричарда.
Они уже находились довольно близко, - Френсис мог видеть в лагере Тюдора замешательство. Люди бегали в поисках своих коней, наскакивая друг на друга и напирая вперед, чтобы сомкнуть ряды вокруг господина. Десятка два или около того пехотинцев были поставлены на страже, - солдаты взирали на приближающихся рыцарей, словно не в состоянии осознать очевидное с помощью собственных глаз. Пехотинец не мог сравниться с вооруженным рыцарем, это знание
