— И ты побежала к нему, подняв хвост, — скорее рыкнул, чем сказал по-человечески.
— Ты тут тоже времени не терял! — плеснула напоследок обида. — Мёрд…
Огромная пятерня сжала горло. Ингольв рванул Асвейг к себе и попытался вцепиться в губы поцелуем. Но лишь едва коснулся. Она отвернулась и выскользнула из страшной силы хватки. Но викинг тут же поймал её снова, толкнул вперёд, схватив за шею под затылком. Она впечаталась низом живота в стол, а после опрокинулась на него грудью. Тяжёлая ладонь придавила сверху. Часто дыша, Ингольв склонился к уху.
— Раз для тебя это ничего не значит… — обжег скулу грубым прикосновением губ.
Его рука просунулась под платье и раздался оглушительный треск рвущегося исподнего. Обрывки ткани впились в кожу. Асвейг зло взвизгнула и попыталась выпрямиться, но ей не позволили. Одним рывком Ингольв задрал её подол, с нажимом провел ладонью по голому бедру, издав обречённый стон.
— Пусти! — Асвейг попыталась лягнуть его. — Пусти! Ненавижу!
Глаза защипало от злых слёз. Ингольв вцепился в ворот и дёрнул так, что платье расползлось на груди легко, словно было сшито из гнилой ткани. Нечеловеческая сила, что сейчас наполняла викинга, грозила смять, раздавить, уничтожить. Асвейг сжала кулак, будто это могло удержать всколыхнувшуюся внутри силу. Тонкие нити фиолетового тумана начали просачиваться сквозь пальцы.
— Что же ты? Не хочешь меня? — с издёвкой процедил Ингольв, хватая её за подбородок и заставляя выгнуть спину так, что заломило мышцы.
Она упёрлась ладонями в стол, пытаясь сбросить его с себя. Кожа горела от беспощадных прикосновений его рук. Яркими вспышками появлялись перед глазами забитые в глубины памяти воспоминания о том, как брал её Эйнар. Только сейчас было во сто крат хуже, потому как позади стоял Ингольв. И оттого, что желанный мужчина собирался сделать, становилось ещё больнее.
— Давай, — просипела Асвейг. — Быстрее. И оставь меня в покое.
— Не надейся, что выйдет быстро, — с угрозой пообещал он, придерживая её одной рукой. Брякнул пояс, зашуршала ткань. — Ты будешь жалеть о том, что наделала.
— Не буду. Теперь точно.
Викинг вдруг замер, перестав бесстыдно и нарочито унизительно трогать её. А в следующий миг убрал руки совсем. Его разъярённое сопение ещё несколько мгновений звучало в ушах, а после он просто ушёл, оставив Асвейг распластанной на столе, но так и нетронутой. Она одёрнула подол и встала, прикрываясь обрывками ткани. Смяв остатки платья в кулаке на груди, опустилась на лавку и расплакалась.
Но скоро слёзы иссякли. Она медленно вдохнула, совсем успокаиваясь, переоделась. В одной нательной рубахе её застала Рагна, а чуть позже пришёл и Эльдьярн.
— Натворила ты дел, девочка, — проговорил он с укором, почти с порога. — Теперь в округе о тебе чего только не болтают.
— Натворила? — она убрала от лица растрёпанные волосы и, достав гребень, начала сердито их чесать.
Выходило плохо: только больше повыдергала, но эта боль даже немного отрезвляла после всего, что сейчас случилось.
— Жена конунгова буйствует. Грозится со двора нас прогнать, — не слишком расстроенно продолжил Эльдьярн. — Порывалась к мужу идти, но что-то Ингольв ей сказал, что она сразу успокоилась.
— А Ингольв не натворил дел, когда Мёрд в этом доме втайне от мужа её тискал?
Великан приподнял бровь.
— Такого я не знаю. Но выгнать нас грозилась она, а не Хакон.
— Вышел бы ты, Эльдьярн, — тихо вступила в разговор Рагна, заметив, как снова задрожали у Асвейг губы.
Тот противиться не стал. Понимает, верно, что мужчины в женских разговорах мало что разумеют.
— Остальные на торг собираются. А вы готовьтесь тут: сварить надо будет что, когда вернёмся. Ингольв от конунга теперь мало помощи принимать будет. И в лагерь уйти хочет к вечеру.
Он неспешно ушёл, плотно затворив за собой дверь. Асвейг закрыла лицо руками, просто желая отгородиться от всего, что занимало сейчас голову. Рагна подсела к ней и положила ладонь на спину, слегка поглаживая.
— Как бы Ингольв не буйствовал, а я тебя ни в чём не виню, — вздохнув, снова заговорила она.
Её рука казалась до странности холодной. Даже через ткань чувствовалось, будто и правда мало в ней жизни человеческой, точно по грани ходит.
— Он считает, что я предала его. Хоть он мне не муж. И… — Асвейг замолчала.
— Он понимает своё предназначение, — Рагна попыталась убрать её руку от лица и посмотреть в глаза. — Потому и сторонится. Но внутри… Это сложно удержать. Верно, ты сама это знаешь.
— Я знаю только, что у меня не было другого выхода. А за это я только получила упрёки и его гнев.
Асвейг зло вытерла выступившие слёзы, твёрдо дав себе обещание больше не плакать. И чего раскисла, в конце-то концов? Разве собиралась жизнь посвятить Ингольву? Нет. Она хотела больше всего вернуться домой. А он, несмотря на ссору, всё равно сопроводит её куда нужно: обещал.
— Нам всем приходится с чем-то мириться, — Рагна подала ей кружку с водой.
Асвейг выпила единым залпом: до того горько сейчас было во рту. А внутри всё подрагивало от воспоминаний. Но вода почему-то только добавила неприятного привкуса, да ещё и нёбо покрылось будто бы липкой плёнкой. На дне кружки остался маслянистый блеск. Асвейг вскочила с места и заглянула в кувшин, который теперь был почти пуст: она ещё раньше из него отпила да и Лейви. Теперь на дне будто осадок скопился, как в долго простоявшие отваре. Рагна с беспокойством проследила за её движениями.
— Что-то не так?
— Не так, — Асвейг поставила кружку на край стола, и та, соскользнув, упала. Глиняные осколки разлетелись во все стороны. — В воде была отрава. Не знаю точно, какая. Но я уже пила её, не почувствовала, а вот теперь…
Рагна вскинула ладонь к губам. И не успела ещё страшная мысль угнездиться в голове, как за дверью послышались тяжёлые и неровные шаги. Она распахнулась, и красные от натуги Ингольв с Блефиди почти волоком втащили в дом Лейви, который едва шёл, повиснув на их плечах. Асвейг вскочила с места и поспешила к ним.
— Ему стало плохо на торге, — выдохнул Ингольв, помогая побратиму улечься.
Тот, тяжело дыша, откинулся на спину. Его кожа уже посерела, а дыхание с каждым мигом становилось более рваным. Рагна оттолкнула Блефиди, который в растерянности встал рядом, и склонилась над скальдом.
— В воде, которую принесла сегодня рабыня был яд. Много, — не в силах сдвинуться с места, повторила Асвейг.
— Откуда ты знаешь? — не отводя взгляда от Лейви, бросил Ингольв.
— Я выпила её тоже.
Викинг резко повернулся к ней, и застывшее в его глазах отчуждённость вмиг сменилась страхом. Ингольв подошёл и, схватив Асвейг за плечи, посмотрел с высоты своего роста так, что захотелось сжаться в комок.
