Книга Струны черной души - Евгения Михайлова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 50
Победы — беды
Грех на душу
По делу взрыва машины Сергеева задержали работника автосервиса, откуда Игорь утром забрал машину. Ею занимался новый служащий Петр Кузьмин.
Теперь уже не Сережа, а официальное следствие отслеживало его контакты, звонки и возможные связи с группой подбора персонала агентства Сергеева.
Они по всем камерам наблюдения убедились в том, что Игорь не имел возможности подложить взрывчатку лично, не обнаружили в течение предшествующих дней фактов его встреч с кем-то, кто мог бы быть изготовителем или продавцом бомбы. Но они допускали, что это сделал работник по его заказу. Или не только по его.
Дело в том, что с Тамарой Сотниковой, на которую вышла группа поиска, встречалась в офисе жена Игоря, Эльвира Сергеева.
Я так и чувствовала, что этой подлой идеей — втереться в доверие к моей дочери, чтобы получать информацию, — руководила женщина.
Жестокое чудовище, готовое ради чужих денег проникнуть в душу чужого ребенка, растравить ее боль и раны, использовать все для подготовки убийства. Убить.
— Прошу вас не делать выводов до следствия, — сказал мне Земцов. — Мы еще не выслушали объяснений ни Сотниковой, ни Эльвиры Сергеевой. С последней встретиться не так легко. Уважаемый человек, дочь известного дипломата.
— Что должно произойти, чтобы вам стало легче получать о ней или от нее информацию? Неужели ее приступ откровенности и раскаяния?
— Не нужно сарказма и поспешности, — ответил он спокойно. — Контакт с Сотниковой — это уже косвенная улика сговора. Только сговора! Если Эльвира знакома с Кузьминым — это совсем другая история. Дело в том, что ее машину обслуживают на другом сервисе. Да, мы должны получить подтверждение или опровержение контакта без нее. Независимо от статуса приличного человека.
Я не спешила.
Я просто хотела знать, возможен ли какой-то результат у этого возвращения к прошлым преступлениям после того, как все следы смыты, все улики уничтожены, самые важные свидетельства скорее всего изъяты из протоколов.
Я не могу знать, что там было, но даже без Сергея поняла бы, что из материалов убрали все, что могло бы посеять сомнения в моей вине. Плюс фальсификация времени и фактов. Тогда мне все это было безразлично. Мне казалось, это мое шоу, они играют под музыку моего признания.
Я была уже неделю дома. Отходила от потрясения и боли, приходила в себя. Возвращалась к себе.
Когда заставила себя включить компьютер, отправила Игорю заявление о расторжении нашего договора.
Решилась погулять по соцсетям.
Чета Сергеевых — это не психопатка Павлова, которую знает от силы десяток человек. И даже не Сотникова, фамилию которой узнали после ее ареста социально не безразличные люди.
Имя таким, как Сотникова, — легион.
Сергеевы — элита, даже без кавычек, с какими в наше время чаще всего употребляют это слово.
Дело Игоря — политический пиар — сделало его брендом не только имен, но и качеств продвигаемых политиков.
Эти качества — как знамена: порядочность, искренность, бескорыстное служение. Они слились с образом самого Игоря. В каком-то смысле Игорю удалось стать исключением в своем деле, на нем точно нет клейма продажности. Плюс его личная аура обаятельного и светского человека.
Жена дочь дипломата, дитя привилегированного круга, — из тех, кто вне подозрений, как жена Цезаря. Вряд ли могла быть утечка следствия по моему делу, но сама история со взрывом, с пострадавшей женщиной на заднем сиденье известного, женатого человека не могла не вызвать слухов и предположений.
И я нашла это в обсуждениях происшествия.
В комментариях писали, что Игоря с тех пор никто не видел, на работе его нет. И о себе прочитала неизвестно откуда взятые сведения.
Маргарита Соколовская отсидела за убийство мужа.
Сергеев взял ее на работу не просто так. Они любовники. А когда приличный человек приближается к криминалу, то надо быть готовым к таким происшествиям.
И тут же реакция скептика: «Сама она, что ли, себя взорвала, чтобы замазать «приличного» человека в криминале? Его вроде тоже зацепило. А если следствию замахнуться на его еще более приличную жену? Когда взрывают любовницу, ищи ревнивую жену».
Я бежала из этой клоаки с полным ощущением, будто меня облепили дегтем.
Это табу — читать поток сознания наших исключительно «добрых» людей, когда их праздное и исключительно ядовитое внимание касается тебя.
И на самом деле это такая ерунда — пустые обывательские сплетни вокруг криминального поворота в любовном треугольнике.
Такая невинная чушь по сравнению с тем грозным обвинением, какое, по сути, выдвинула большому кругу известных людей я. Они все даже пока не в состоянии такое себе представить.
Истребление моей семьи ради наследства. Убийства с целью грабежа. Замысел длиною в годы, который неотвратимо воплощается в жизнь. То есть в нашу смерть.
Вот тут и стало страшно.
Если я не права? Если Сергей пошел по ложному пути? Если мы следствие пустили по неверной дорожке оговора? Если дело действительно всего лишь в ревнивой бабе, а все остальное — дикие совпадения…
Какой же грех на душу я согласилась принять, поставила под ним подпись.
Кто-то взорвал только меня, а мы готовы взорвать больше, чем тела. Полетят репутации, добрые имена, судьбы. Даже если они все будут оправданы в результате, сомнения останутся навсегда. Люди влиятельные: многие скажут, что их отмазали.
Сомнения — это слабость.
Это цепи на ногах, это тяжесть на сердце и паника в душе. Впору сожалеть об убежище под названием ненависть. Там ясная позиция и верные цели. Ты идешь, как хищник, лишь на запах крови, который оставляют твои главные враги.
Когда ненависть — смысл жизни, не важно, сколь велико количество жертв, принесенных во имя победы. Разве неотвратимый поиск убийц моих близких, тех, кто покушался на моего отца и меня, не оправдывает чью-то нечаянно пострадавшую репутацию? Разве это вообще сопоставимо — жестоко уничтоженные жизни родных людей и потревоженные болотца чужого покоя?
Знаете, как бывает после тяжелой болезни, во время заживления видимых, страшных, уродовавших ран?
Никому не пожелаю, но со мной это бывало не раз.
Я сбросила халат в ванной, смотрю на свое отражение в зеркале. Так же я смотрела на себя в тюремной больничке после того, как меня топтала ногами половина барака.
Я робко и с надеждой узнаю себя.
Моя кожа исцеляется, как от живой воды в сказке. Она вновь становится фирменным знаком двух Маргарит, разделенных целым веком. Глаза ярче и светлее. Губы вспоминают улыбку. Груди напряглись от того, что солнце вдруг согрело кровь, бедра порозовели, как от предчувствия любви.
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 50
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Струны черной души - Евгения Михайлова», после закрытия браузера.