Нгаигарон слез с носилок, и медленно, превозмогая боль, пошел к алтарю, в западной стороне которого на высоком постаменте стояло огромное старое изваяние Урму, Темной Птицы.
— Урму… ферор исму бетму ара арера итба дибуту ойей…
Казалось, статуя колебалась при слабом свете факелов, в поднимающихся волнах трупного запаха. Нгаигарон чувствовал, как силы возвращаются к нему. Однако стены и колонны стали чуть заметно подрагивать.
Среди наемников Нгаигарона послышались ропот и ругательства: люди не хотели оставаться в этом зловонном храме, но и не испытывали желания идти на верную смерть, которая поджидала их на улицах. Единственную надежду они возлагали на своего господина, который должен был добиться у Урму возвращения былого могущества и снова сделаться всесильным властелином.
Наконец, Нгаигарон приблизился к залитому кровью алтарю и положил на него кинжал с причудливо вырезанной рукояткой. Оружие почти сразу же засияло тусклым бледноватым светом.
— Наполни меня твоей силой, о Урму! — монотонно молился колдун,— Приведи меня к Двери, с которой была сорвана эта Печать, чтобы я мог послужить тебе, собрав темные легионы и покорив все земли мира! Веди меня, о Птица Смерти, и я по всей земле построю храмы в твою честь, и все человечество на веки вечные будет в твоей власти…
Его молитву прервал пронзительный хриплый крик одного из наемников.
Мечи были мгновенно выхвачены из ножен, копья взметнулись вверх.
Нгаигарон в гневе обернулся и посмотрел в сторону входа… Из трещин в полу, из дренажных отверстий с шипением выползали змеи. Переплетаясь друг с другом, они двигались извивающимся ковром, сверкая желтыми глазами, разинув пасти. Шипящая волна рептилий проплывала мимо наемников, нанося им удары и поражая ядовитыми клыками.
— Сионира! — крикнул Нгаигарон.— Скипетр у нее! — Он повернулся к статуе.— Урму! Ферор исму бетуму ара арера!
Вдруг перед ним покачнулась и обвалилась колонна, подняв огромное удушающее облако пыли. Из-за нее, через образовавшийся в полу провал в храм вползла еще одна волна рептилий.
Статуя Урму дрогнула и закачалась.
— Урму! Темный Властелин Смерти! Твоя сила велика и безгранична!
Люди у него за спиной орали, как сумасшедшие, и, повернувшись, он увидел, как они стремительно несутся по змеиному ковру в огромном облаке поднимавшейся пыли,
— Урму-у-у! — взревел Нгаигарон.
Северная стена храма пошатнулась и наполовину обрушилась; из развалин выползло новое полчище змей, ящериц, тысяч и тысяч рептилий, пахнущих сырой землей, болотами и сточными водами — подданные змеиных богов Ситры и Икскатла.
— Урму!
Кинжал на алтаре теперь ярко блестел. Крыша храма закачалась, и с нее начали обрушиваться каменные плиты. Лампы и факелы сорвались и упали, разбрызгивая масло и огонь в бесконечные реки извивавшихся рептилий. Но они продвигались вперед, и Нгаигарон видел их повсюду. Подняв руки, он кричал, изрыгал проклятия и пел мрачные заклинания — но змеиное полчище все увеличивалось.
— Урму! Убей мою дочь и ее приспешников! Ордара энто эмпори! Убей!
Бесконечное змеиное войско наступало, переползая по трупам, упавшим камням, обвалившимся стенам и колоннам.
— Урму!..
Волна змей подползла к нему и стала засасывать, как болотная трясина.
Нгаигарон, крича и размахивая руками, чувствовал, как змеи, извиваясь, забираются на него, кусают, заползают в свежую рану и опоясывают горло. Раскатистый гром разрушения положил конец храму Урму, Птицы Смерти,— и свет померк!
Над грудой камней и морем извивавшихся рептилий, многие из которых также оказались раздавлены, осталась торчать рука Нгаигарона.
Медный колокол упал и ударился о камень, возвестив своим низким и глухим похоронным звоном конец темного колдуна.
* * *
Горы трупов заполняли улицы, по мостовым текли реки крови. Кругом пылали дома; черные облака дыма и пепла обволакивали крыши, деревья, фонтаны…
А из Тальмеша доносились ликующие голоса, сливающиеся в бесконечный громкий рев:
— Теммар! Теммар! Теммар!
Правитель Тальмеша вышел из дворца. В сером свете наступающего утра он смотрел на свой горящий город, на груды трупов, на ликующие толпы,— и понимал, чего стоило его людям потерять и снова завоевать Тальмеш. Теммар преклонил колена на окровавленном каменном полу и, не в силах сдержаться, зарыдал…
Поднявшись через некоторое время, он увидел рядом с собой колдуна Элата, глаза которого сверкали чуть заметным желтым блеском. Неподалеку стояли Соня с Сионирой.
— Теммар,— обратился к нему Элат,— теперь мы должны поспешить в храм стервятника!
— Почему? — спросила Соня.— Думаешь, Нгаигарон все еще жив?
— Когда имеешь дело с таким могущественным колдуном, ни в чем нельзя быть уверенным!
Теммар нахмурился.
— Но мои люди сказали, что в этом разрушенном храме никто не мог остаться в живых!
— Вероятно. Но мы все равно должны найти кинжал, который он унес с собой, и вернуть его на место. Древние не так часто ворочаются во сне, но если это случится… Тебе лучше запечатать Врата под твоим городом!
Теммару от этих слов стало немного не по себе, но он приказал двадцати своим охранникам сопровождать их. Соне тоже не доставило удовольствия упоминание о таинственных Вратах.
Когда они подошли к храму, уже занималась заря. Тусклый свет, пробивавшийся сквозь огненно-красные облака пожарища, высветил лишь груду серых руин на месте поверженного храма.
— Все кончено,— сказала Сионира,— Я не чувствую его! Он погребен под развалинами!
Аллея к бывшему храму кишела скоплениями змей и ящериц. Многие из них были покалечены, и их кровь заливала камни мостовой.
— Я должна идти к ним,— продолжила Сионира,— вознести молитву Ситре и излечить скипетром богини всех ее подданных!
— Мы должны отстроить святилище заново,— неуверенно произнес Теммар,— перестроить, полагаю, теперь уже как храм Ситры!
— Нет,— Соня покачала головой.— Не строй ничего на этом месте, Теммар!
В этот момент земля затряслась, раскололась, и куски каменных стен старинного храма исчезли в образовавшейся трещине.
— Ты права,— согласился Теммар.— Надеюсь, земля разверзнется и поглотит его!
— Так и будет! — подтвердил Элат.
Соня заметила, что таинственный свет в его глазах засиял сильнее.
— Что подсказывает тебе твое двойное зрение, колдун?
— Я чувствую потаенные пещеры там, под храмом,— ответил он.— Вероятно, там есть еще одни запечатанные врата. Никто в Тальмеше не должен подходить к этому месту еще долго после того, как Теммар восстановит город!
