Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 50
От таких мыслей, казалось, сил прибавилось, даже сердце заработало так, что в ушах отдавался его мощный гул. Отплевываясь от соленой воды, от которой уже распухли губы и слезились глаза, спецназовец вдруг понял, что это не гул его сердца и не шум в ушах от усталости. Это шум двигателей. Он мгновенно перестал грести и стал крутиться из стороны в сторону, ища источник звука. Пограничный украинский катер был бы сейчас совсем некстати. Но катеров и других судов было не видно, а гул нарастал. И тогда он поднял голову вверх и с умилением увидел вертолет. Красная звезда, эмблема морского флота на борту. Это же наш поисково-спасательный «Ка‐27» с Керченской базы.
Большаков не верил своим глазам, провожая взглядом вертолет, который сделал круг, прошел на небольшой высоте, сбавил скорость и стал приближаться к пловцу. Машина прошла совсем рядом на высоте едва ли пяти метров, из бокового люка в воду скользнул сначала яркий спасательный жилет, а потом фигура человека в гидрокостюме, и вертолет сразу отошел в сторону, чтобы не бить людей в воде ветром от винтов.
– Вы кто? – сразу же спросил человек, подплывая к Большакову и подталкивая ему жилет.
– Капитан-лейтенант Большаков, отдельная бригада морского спецназа.
– Ну вы даете! – не удержался спасатель. – Старший лейтенант Трегубов. Держитесь за меня, я помогу жилет надеть.
Как только лебедка подняла из воды Большакова и спасателя, вертолет тут же в крутом вираже развернулся и на низкой высоте пошел в сторону российского берега. Спецназовец блаженно растянулся на боковом сиденье, чувствуя, что усталость сейчас накроет его и он просто уснет или потеряет сознание. Спасатель и штурман подошли к нему и стали растирать полотенцами и закутывать его в байковое одеяло. Они о чем-то пытались между собой разговаривать, посмеиваясь и делая какие-то им только понятные знаки, но голосов было не слышно.
– Связь, – попытался прокричать Большаков и изобразить руками наушник и микрофон. – Срочно нужна связь!
– О вас уже сообщили! – прокричал ему в ухо спасатель. – Доложили на базу.
– Нет! – Большаков точно так же стал кричать в ухо офицеру. – У меня срочное сообщение для командования!
– Хорошо, пошли, – махнул Трегубов рукой и подвел Большакова с штурманскому креслу и протянул наушники.
Второй пилот обернулся и кивнул головой, щелкая тумблерами. Большаков опустился в кресло со стоном. Ноги его почти не слушались от усталости. Да и руки тоже. Он надел на голову наушники и услышал голос пилота.
– Я соединяю вас с базой, говорите. Если будет необходимо, они вас напрямую соединят со штабом флота.
С такого рода оперативностью Большаков еще не сталкивался за время службы. Он привык, что доклады шли всегда по инстанции от одного командира к другому, как и положено по уставу. Никто не скакал через голову, никто не связывался и не докладывал представителям другого ведомства. А сейчас его почти сразу соединили с майором Вязниковым.
– Жив, точно? – торопливо стал спрашивать тот Большакова.
– Был жив, когда меня выкинули в море. Но надо торопиться, там все на нервах на борту яхты, их время поджимает. А еще они очень беспокоятся, что вы, в смысле ФСБ, слишком много уже знаете об их замыслах.
Следом, когда вертолет уже садился на бетонную полосу авиабазы, Большакова снова вызвал командир бригады.
– Все, Андрей, спасибо тебе, и теперь отдыхать. Остальное мы сделаем сами.
– Я прошу включить меня в операцию, – упрямо ответил Большаков. – Я чувствую себя нормально и могу командовать группой.
– Слушай, ну что за ребячество. – Командир явно нахмурился, а голос его звучал с усталым укором. – У нас достаточно сил и средств для захвата судна. Без тебя там «кисель не ссядется»?
– Я прошу, чтобы операцию доверили моей группе, – снова упрямо заявил Большаков.
– Андрей! – Голос командира прозвучал строго, вот-вот и он просто прикажет.
– Поймите, это будет иметь положительный эффект. Если я буду брать судно, а они меня считают мертвым. Это ведь психологически выгодно. Нам ведь сведения нужны, нам нужно знать, что они готовили.
– Мистику хочешь приплести? – недовольно буркнул командир бригады.
– Наоборот! – заверил Большаков. – Никакой мистики. Они же тоже прагматики, как и мы. Первое, что они подумают, увидев меня живым и здоровым, так это то, что их все это время водили за нос и что они полностью под нашим контролем. Понимаете? Они ведь считают, что по-серьезному меня топили, а я живой.
После принятия дозы стимуляторов, имеющихся на «вооружении» в спецназе, Большаков чувствовал себя довольно хорошо. Но Тарасов уговорил командира все же доверить ему возглавить группу захвата. Пусть Большаков сидит на катере, осуществляет общее руководство, а уж мичман с бойцами зачистят яхту как положено. Понимая всю степень ответственности за жизнь своих подчиненных из-за возможной ошибки в принятии решения во время захвата, Большаков вынужден был согласиться. Но только на то, чтобы не прыгать на борт первым.
Группа из двенадцати человек на трех низких скоростных катерах была готова к штурму уже через три часа. В вечерних сумерках спецназовцы вышли в море. Большаков приказал держать курс на север, чтобы выйти к украинскому побережью в районе Бердянска, когда неожиданно заработала рация.
– Гарпун Один, я Китобой. Для вас важное сообщение.
– Я Гарпун Один, – насторожился Большаков. – Слушаю, Китобой.
– Ждите, не отключайтесь, Гарпун Один.
Переглянувшись с Тарасовым, Большаков приказал мичману сбавить скорость и усилить наблюдение с катеров. Около минуты напряженного молчания, с базы, наконец, пришло сообщение.
– Гарпун Один, Кит двинулся на юг. Повторяю, Кит двинулся на юг. Уже больше часа Кит движется в южном направлении со скоростью 30 узлов.
– Китобой, – Большаков жестом приказал развернуть перед ним карту Азовского моря, – я Гарпун Один. Сообщайте о перемещениях Кита каждые 15 минут. Решение о перехвате приму по обстоятельствам, в зависимости от тактической обстановки.
База молчала десять минут. Затем Большакову сообщили, что метку о передвижениях яхты «Южная ночь» теперь передают непосредственно на его служебный навигатор. Наблюдать за передвижением корабля-диверсанта стало удобнее. Катера дрейфовали на траверзе косы Чушка. Яхта, судя по положению значка на карте навигатора, двигалась курсом зюйд-зюйд-вест, общим курсом западнее Керченского пролива. С такой скоростью через два-три часа яхта достигнет керченских берегов. Зачем?
Большаков хмуро посмотрел на мичмана Тарасова и постучал пальцем по коммуникатору.
– Если Ложичко подойдет к северным берегам Крыма, значит, он чувствует себя в безопасности. Он уверен, что меня нет в живых и других свидетелей его преступлений нет. Или другое – они убили Берзина. Но в любом случае на яхте достаточно доказательств диверсионной принадлежности судна.
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 50
