Но тут Майкл взял Патрика за плечи:
— Ты что, пытаешься напугать мою жену до безумия и этим разбить сердце своему младшему братишке, старый хрен?
Патрик рассмеялся. Лед в его глазах треснул, и двое братьев горячо обнялись.
— А это Онора, Патрик. Она…
— Кили, — перебил его тот. — Дочка Джона Джеймса Кили, а мать у нее Мэри Дэнни Уолш. Это семья рыбаков, и это из-за ее сестры вы попали во все эти неприятности.
— Моя сестра в этом не виновата, — начала было я. — Этот дьявол, местный лендлорд…
— Майор Джордж Мерзавец Пайк, — закончил за меня Патрик, — и его сынок-военный, Роберт. Мы хорошо знаем их всех.
— Мы — это кто? — поинтересовалась я.
Майкл рассмеялся.
— Тебе лучше ответить, Патрик. Эта женщина просто так не отстанет. Ладно, проходи в дом и расскажи нам, где ты побывал, где живешь, и вообще…
— Твоя бабушка должна знать людей, с которыми я сейчас, — сказал Патрик мне.
— Это люди Мартина О’Малли, — ахнула я.
— Заметь, я не называл никаких имен, — ответил Патрик.
Это была крутая компания, многие в розыске. Больше вопросов я не задавала. Майкл принялся излагать все новости за последние девять лет, хотя Патрик практически все знал в деталях. Он слышал и про смерть матери и деда Майкла, и про его изгнание из родной земли, и про потерю кузницы. Он был очень хорошо информирован. И что дальше?
— Вставай и оденься, Майкл, — сказал Патрик Келли. — Я пришел, чтобы выкопать с тобой картофельные грядки и засеять поля.
— Но ведь сейчас ночь, — удивилась я.
— Там светит полная луна, — ответил Патрик.
* * *
Они начали прямо той ночью — две двигавшиеся по земле длинные тени в лунном свете, за которыми следовала я.
— Пшеницу и ячмень посадим позже. Лучше начать с картошки, чтобы у вас гарантированно было пропитание. Грядки можем расположить на этом высоком холме, — сказал Патрик.
— Я не собирался заходить так далеко, — возразил Майкл. — Сюда тяжело подниматься.
— Поэтому этой землей и не пользовались — и это хорошо. Я заметил, что на новой почве картошка растет лучше всего. Итак…
Патрик широким шагом повел нас с Майклом вверх по крутому склону. На вершине он взял щепотку земли, размял ее пальцами и понюхал.
— Картошка — очень щедрое и великодушное растение. Ничего другого на такой земле просто невозможно вырастить.
Они начали работать. Руководил Патрик.
— Теперь ты, — сказал он мне. — Принеси немного щебня.
Я не двинулась с места.
— Принеси щебня, девочка.
Может, тебе и тридцать, а мне всего семнадцать, но я замужняя женщина, ношу под сердцем ребенка и не желаю, чтобы кто-то рявкал на меня, раздавая приказы таким тоном.
Майкл весело подмигнул мне:
— Не могла бы ты, Онора, a stór, собрать жменю щебня и принести его для меня и Генерала?
Если Патрик слышал все это, то виду не подал.
Между большими камнями было полно мелких. Я набрала их в подол своей юбки и принесла Майклу и Патрику.
Патрик наметил форму грядок.
— А теперь, пожалуйста, камешки, если соизволите.
Он бросил один из них поверх первой грядки, а остальные начал выстраивать за первым, после чего жестом показал нам с Майклом, чтобы мы делали то же самое.
Через час работы среди клочков травы и сорняков в лунном свете белели ряды камней — уходящая вниз прямая линия по центру каждой из будущих грядок.
— Теперь картошка, — сказал Патрик.
Он стоял неподвижно, возвышаясь над нами.
— Камешки помечают место, куда мы закопаем посадочную картошку, — шепнул мне Майкл.
Патрик начал копать землю. Он вырезал в ней треугольники дерна, а потом переворачивал их так, чтобы их вершины касались камня. Майкл шел следом. Два брата двигались вдоль грядки спиной вперед, и Майкл стал почти таким же молчаливо-сосредоточенным, как и его брат. Останавливались они лишь для того, чтобы аккуратно утоптать землю.
— Нельзя повредить дерн, — предупредил Патрик, — иначе дождь вымоет из почвы все ее плодородие.
И там, где раньше были только камни и сорняки, появилась настоящая земля. Наступил рассвет. Жаворонки своими песнями подняли солнце, а во дворе епископа ниже нас прокричал петух. Майкл и Патрик выкопали двадцать грядок, прямых и параллельных.
Мы проспали потом целый день. Патрик настоял на том, чтобы спать в сарае с Чемпионкой. Майкл попытался рассказать ему историю о рождении Чемпионки и Голуэйских скачках, но Патрик прервал его:
— Остановись. Эту историю ты расскажешь мне у огня, когда мы закончим.
Патрик появился вновь только с наступлением темноты, и вместе с Майклом они начали вырезать глазки ростков у посадочной картошки.
— Тебя надули, — сказал Патрик. — Картошка очень плохая.
— Посади ее получше, и лендлорд тут же наверняка поднимет ренту, — ответил Майкл. — Агент заявит, что если мы можем позволить себе покупать розовую, значит, в состоянии платить больше ренты.
Патрик начал рассказывать Майклу о работе и уходе, которые ему предстояло выполнять.
— Очищай грядки от вот такой жесткой травы с острыми краями, Майкл. Вырывай каждый ее корешок. Оставишь хоть немного, и она задушит картофель, прежде чем он успеет прорасти. Следи также за другой травкой — пастушьей сумкой. Она может уронить свои семена в твою грядку, и тогда ты в полной… В общем, тогда будет очень плохо. Но, конечно, хуже всего — щавель. Он пускает вниз свои длинные грязные корни, которые опутывают клубни нашей pratties.
— Хотя листья щавеля помогают против ожога крапивой, — вставила я.
Патрик удивленно вскинул бровь и продолжил. Он говорил о проблемах с погодой: слишком жарко, слишком холодно, слишком сухо, слишком влажно. Майкл лишь слушал и кивал.
В ту ночь Патрик и Майкл заменили камешки глазками картофеля, вкопав их в землю. Когда они закончили, спина у Майкла болела так, что он не мог поднять руки. А Патрику хоть бы что.
— А он ведь на двенадцать лет меня старше, — сказал Майкл.
Патрик ушел через пять дней. Картошка была посажена. Они с Майклом проложили дренажные канавы. Патрик научил Майкла, как определять, насколько истощена земля, какое поле оставить под траву для Чемпионки, а на каком — посеять пшеницу.
— Чтобы пахать, тебе понадобится помощь соседей, но я бы сказал, что всему свое время.
