Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 91
Непредвиденные последствия могут быть вызваны и приемом небольших доз антибиотиков. В 2012 году Мартин Блейзер покормил антибиотиками молодых мышек, причем дозы были слишком маленькими, чтобы ими можно было что-либо вылечить. Кишечный микробиом мышей все равно изменился – появилось больше представителей видов, способных получать из пищи больше энергии. Мышки растолстели. Затем научная группа Блейзера накормила небольшими дозами пенициллина как новорожденных детенышей, так и мышат, только переходящих с материнского молока на корм. Выяснилось, что первая группа, закончив прием антибиотиков, набрала больше веса. Микробиомы мышат пришли в норму, но они все равно стали толще. А когда исследователи поместили их микробов в кишечники стерильных мышей, те тоже начали набирать вес. Это указывает нам на кое-что важное. Во-первых, на раннем этапе жизни особи существует решающий период, во время которого антибиотики влияют на организм особенно сильно. Во-вторых, их влияние зависит от степени изменения микробиома, однако, даже когда он практически нормализуется, оно не исчезает. Вторая мысль для нас важна, а первая и так давно известна. Фермеры экспериментируют так еще с 1950-х – заставляют скот набирать вес с помощью небольших доз антибиотиков. Неважно, кого и какими антибиотиками подкармливать, – результат всегда один: животные быстрее растут и становятся тяжелее. Все знали, что эти «активаторы роста» работают, но никто не мог понять как. Благодаря исследованиям Блейзера можно дать им следующее объяснение: антибиотики нарушают строение микробиома, что приводит к набору веса[214].
Блейзер не раз выдвигал теорию о том, что злоупотребление антибиотиками «лежит в основе быстрого распространения таких заболеваний, как ожирение», не говоря уж о других бичах современного мира. Так ли это? Результат его экспериментов не такой уж значительный: мыши, в организм которых попадали антибиотики, набрали всего на 10 % больше веса, чем обычные. Это как лишние 7 килограммов или две единицы индекса массы тела (ИМТ) для человека, весящего 70 килограммов. И само собой разумеется, что мышь – не человек, так что исследования на людях расскажут нам о связи антибиотиков и ожирения гораздо больше. В одном из собственных исследований Блейзер показал, что у принимающих антибиотики в младенческом возрасте детей к семи годам не было выявлено повышенной склонности к ожирению. Да и исследования на лабораторных животных не всегда приводят к одному и тому же результату – в других опытах с мышами ученые замечали, что некоторые антибиотики в больших дозах могут замедлить рост или снизить процент жира в организме, если дать их детенышам в раннем возрасте.
Также не исключено, что прием антибиотиков в раннем детстве повышает риск аллергии, астмы и аутоиммунных заболеваний, внося в микробиом изменения в критический для него период, – но здесь, как и с ожирением, риск неопределенный. О преимуществах антибиотиков мы знаем гораздо больше. Как сказал лауреат Нобелевской премии Барри Маршалл, «я никого антибиотиками не убил, зато знаю многих, кто умер из-за того, что их не получил»[215]. До открытия антибиотиков люди все время умирали от простых царапин и укусов, от воспаления легких и во время родов. Благодаря антибиотикам появилась возможность держать все это под контролем. Повседневная жизнь стала безопаснее. Медицинские вмешательства в организм, к которым раньше старались не прибегать из-за высокой вероятности схлопотать смертельную инфекцию, стали осуществимы и обыденны. Это пластические операции и кесарево сечение, все операции на органах, в которых много бактерий (например, на кишечнике), и процедуры, подавляющие иммунную систему (такие как химиотерапия при раке и пересадка органов), а также все, что связано с катетерами, стентами и имплантатами: гемодиализ, шунтирование и замена тазобедренного сустава. Современная медицина почти полностью основана на фундаменте, который заложили антибиотики, и сейчас этот фундамент рушится. Мы принимаем их без разбора, из-за чего многие бактерии выработали к ним устойчивость: некоторые штаммы научились противостоять всем лекарствам, с помощью которых мы пытаемся с ними бороться, и стали практически неуязвимыми[216]. И при этом мы так и не разработали новые антибиотики на смену тем, что уже устаревают. Такими темпами нас скоро ждет вселяющая ужас постантибиотическая эра.
Проблема антибиотиков не столько в их употреблении, сколько в злоупотреблении ими – из-за этого разрушается наш микробиом и провоцируется распространение устойчивых к антибиотикам бактерий. Решение заключается в том, чтобы избавиться от одержимости антибиотиками и начать использовать их с умом – лишь тогда, когда они действительно необходимы, и с учетом соотношения пользы и риска. «Раньше мы считали антибиотики абсолютно полезными. Врачи могли их выписать просто потому, что они вам не навредят, хотя и не факт, что помогут, – объясняет Блейзер. – А вот если понять, что навредить они все-таки могут, придется все пересмотреть». Роб Найт занялся пересмотром, когда его маленькая дочь заразилась стафилококком. «Я подумал: с одной стороны, можно взять и избавиться от инфекции, которая, возможно, угрожает ее жизни и причиняет ей сильную боль, – рассказывает Роб. – А с другой – к восьми годам она может быть на одну единицу ИМТ тяжелее. Обычно мы стараемся не давать ей антибиотики, но, когда они помогают, мы очень им благодарны».
Подобные решения нужно принимать и по отношению к другим микробам-хулиганам. Без сомнения, благодаря санитарии уровень здоровья населения значительно увеличился – инфекционные заболевания больше не угрожают нам на каждом углу. Однако и с ней мы впадаем в крайность. «Чистоплотность уже не стоит рядом с благочестием – она сама стала религией, – писал Теодор Розбери. – Мы превращаемся в нацию чисто вымытых и приятно пахнущих невротиков». Он это написал в 1969 году[217]. Сейчас все гораздо хуже. Если я запущу на сайте одного из самых известных онлайн-магазинов поиск по слову «антибактериальный», я найду в продаже салфетки для рук, мыло, шампуни, зубные щетки, расчески, моющие средства, посуду, постельное белье и даже носки. Дезинфицирующее вещество под названием триклозан включено в состав множества предметов быта – в зубные пасты, косметику, дезодоранты, кухонные приборы, игрушки, одежду и строительные материалы. Чистоплотность для нас стала означать мир без микробов, но мы не задумываемся о том, во что этот мир может превратиться. Мы уже слишком давно отталкиваем их от себя. Так мы создали мир, враждебно относящийся к тем микробам, что нам нужны.
Мартин Блейзер беспокоится не только из-за того, что в организме некоторых людей отсутствуют важные микробы, – он боится, что какие-то их виды могут вообще исчезнуть. Вот, к примеру, его любимица – Helicobacter pylori. В какой-то мере ее репутацию разрушил в 1990-х и сам Блейзер. Ученым уже было известно, что она вызывает язву желудка, но он вместе с другими исследователями выяснил, что она еще и повышает вероятность появления рака желудка. Светлую ее сторону он обнаружил позже: H. pylori снижает вероятность изжоги (состояние, при котором желудочный сок доходит до глотки), рака пищевода и, возможно, астмы. Теперь Блейзер рассказывает о H. pylori с любовью. Среди наших старых друзей она – одна из старейших, ведь она заражает нас уже как минимум 58 тысяч лет.
Сейчас ей угрожает вымирание. Из-за плохой репутации ее начали уничтожать – настойчиво и весьма успешно. «Хорошая Helicobacter pylori – это мертвая Helicobacter pylori» – утверждается в одной авторской статье в медицинском журнале The Lancet. Некогда она была распространена везде, а сейчас встречается лишь у 6 % детей в западных странах. За последние полвека «этот древний, упорный, практически вездесущий и господствующий житель человеческого желудка практически вымер», сокрушается Блейзер. Без этой бактерии меньше народу будет страдать от язвы и рака желудка – это, конечно, замечательно. Однако, если Блейзер прав, ее исчезновение послужило предпосылкой для учащения случаев изжоги и рака пищевода. Что важнее – плюсы или минусы? Видимо, ни то ни другое. В обширном исследовании, где участвовало почти 10 тысяч человек, Блейзер доказал, что присутствие или отсутствие H. pylori никак не влияет на риск смерти человека в любом возрасте. Тогда имеет ли для нас хоть какое-то значение ее вымирание? Наверное, нет – но Блейзер предупреждает, что исчезновение H. pylori предвещает утрату и других бактерий. Ее легко заметить, а значит, она играет роль канарейки в шахте. Она предупреждает нас о том, что, возможно, другие микробы пропадают прямо у нас под носом[218].
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 91
