Сема с нескрываемым удивлением посмотрел на Главврача, в глазах которого блеснули зеленые огоньки.
– Вся жизнь человека – страдание, причина которого – искаженное восприятие действительности. Научитесь управлять своими эмоциями и вырабатывать верное видение. Практикуйте четыре основных положения:
Первое. Перестаньте сравнивать. Цените то, чем обладаете – вашу жизнь и здоровье.
Второе. Все преходящее и ничто не остается неизменным.
Третье. Осознание сансары – преодоление мирской суеты. Это состояние ума. Освободитесь от зависти, ревности, гнева, гордыни, алчности, высокомерия, привязанности.
Четвертое. Осознание кармы. Деяния в прошлом определяют нынешнее положение. Если мы хотим его изменить – должны нести ответственность за собственные действия тела, речи и ума.
Итак, – продолжил Главврач, не смущаясь изумления Семы. – Сострадание и еще раз сострадание – основное противоядие для наших негативных эмоций, которые служат причиной наших страданий и для всего, что беспокоит и тревожит наш ум.
Вортан Баринович ехал в Думу с каким-то очень нехорошим предчувствием. Конец недели как-то не сложился: то ночные кошмары, то эта толпа вечно недовольных вкладчиков, требующих квартиры, то проблемы с банком, нежелающим ждать погашения кредита, одним словом – чиновничий произвол. Единственное, что согревало душу – это необыкновенно широкая возможность, открывшаяся для него с подписанием контракта по крупномасштабной приватизации. Вортан Баринович всей кожей рук ощущал, какие финансовые потоки будут проходить через них. И вот сегодня в Думе будут решать вопрос о предоставлении ему права осуществлять этот проект. Заинтересованные люди подготовлены, а балаболы пусть кричат.
– Да, чуть не забыл, надо сделать несколько копий для Совмина, – полез в портфель, стал перебирать бумаги. Телефон жутко затрещал. – К черту! – выругался и, не отвечая, отключил трубку. – Занят я. Неужели оставил контракт на столе? – стал тщательнее перебирать бумаги. «Надо вернуться», – подумал, но, посмотрев на часы, передумал. – Опаздывать нельзя, вопрос на повестке стоит первым, контракт завтра подвезу.
Депутаты с радостными улыбками приветствовали друг друга и рассаживались по своим гнездам. Проходя к своему насиженному месту, Вортан Баринович принимал поздравления и пожимал руки своим единомышленникам по партии. Председатель постучал по микрофону, и в зале наступила тишина.
– Товарищи, сегодня у нас немного изменена повестка дня. К нам в гости приехал крупный бизнесмен, член всемирного конгресса, будущий инвестор господин Дениц.
Зал бурно зааплодировал.
– Предоставляем слово господину Деницу.
Вортан Баринович ожидал всего, но такого сюрприза не мог даже предвидеть. Холодная дрожь пробежала по всему его телу, носки вспотели, мочевой пузырь напрягся.
– Господа депутаты, – начал Дениц с легким иностранным акцентом, но четко выговаривая слова, – я хочу передать вам большой дружеский привет от членов всемирного конгресса и лично от нашего президента.
Заиграл гимн. Все встали. Бледный Вортан Баринович встал, опираясь руками на край столика, полусогнувшись, опустив голову и еще до конца не понимая, что происходит, но интуитивно чувствуя приближение конца спектакля. В его голове смешались музыкальные звуки обоих гимнов, и звон колоколов, возникающих периодически, возвещал о дальней дороге.
– Садись, Вортан, – потянул его за рукав сосед. – Что это ты сбледнул? Радоваться должен. Молодым везде у нас дорога. Сейчас этот денежный мешок подготовит нам стартовую площадку для нашего проекта, и мы такое натворим, что мало не покажется.
Вортан Баринович плохо слышал, о чем говорил выступающий, но постепенно до него стали все отчетливее доноситься слова говорящего с трибуны.
– …и сегодня, когда кризис охватил все мировое пространство, мы должны продуманно использовать наши финансовые ресурсы, направлять их на самые приоритетные направления. Наш совместный проект должен осуществлять честный и добросовестный исполнитель. Наши инвесторы, вкладывая большие деньги в этот совместный проект, хотят иметь стопроцентную гарантию, что их деньги будут использованы по назначению. Кандидатура, предложенная вами для руководства проектом, не приемлема.
По залу прошел легкий шумок.
– Мы не можем доверять человеку, – продолжал выступающий, – у которого, как говорят у вас, «за плечами криминал» – махинации с недвижимостью, подделка банковских документов, торговля оружием.
Зал зашумел громче.
– А доказательства есть? – послышались голоса из зала. – Необходимо провести депутатскую провер… – и, оборвав на полуслове, вдруг как-то сам собой запел: «Мы кузнецы и дух наш молод…», – испуганно зажал рот рукой.
– Это ложное обвинение, – закричал сосед Вортана Бариновича. – Мы не позволим позорить честное имя нашего товари… – и тут же высоким тенором, против своей воли подхватил: «…Куем мы счастия ключи…».
Зал притих.
«Это конец, – пронеслось в голове Вортана Бариновича. – Если начнут копать, как говорил некто, «глубше и ширше», проявится еще много кое-чего, а всех не купишь», – и от этой мысли ему стало как-то легко и спокойно. Он встал и стал пробираться к проходу.
Выйдя в проход, Вортан Баринович вместо того, чтобы идти к трибуне, повернулся и пошел к выходу.
Зал замер.
– Этот человек преступник, вор и убийца, – эхом в мертвой тишине донесся до него голос Деница.
И вдруг из зала дружно грянуло: «Вздымайся выше, наш тяжкий молот, в стальную грудь сильней стучи, стучи, стучи…».
Совершенно очевидно, что здесь не обошлось без участия регента-певуна, то бишь Лукавого, который был уверен, что «времени пение берет самую малость, а пользы от этого пения целый вагон». Сидя в Семиной квартире в кресле Деница у старенького телевизора, он стучал камертоном по пальцам и, обладая абсолютным слухом, с удовольствием импровизировал: – До-ми-сольдо. – Косматый и Азазелло, лишенные какого-либо слуха, дружно подпевали.
Вортан Баринович подъехал к зданию офиса, спокойно вышел из машины, вошел в офис, поздоровался с охраной, поднялся по лестнице, в коридоре пожал руку случайно выскочившему испуганному сотруднику и, проходя мимо секретаря, сорвал цветок из горшка на окне и, вручив ей, вежливо с улыбкой попросил:
– Пригласите, пожалуйста, ко мне главного бухгалтера и, пожалуйста, кофе, нет, два кофе.
Находящаяся в приемной начальник АХО, тетя Маша, от шока всей своей массой плюхнулась на жо… простите, на диван, да так откровенно, что отлетели все пуговицы на кофточке.
В кабинете Вортан Баринович поправил выдвинутые стулья, подошел к столу и стал пересматривать бумаги, но, не найдя нужного документа, стал высыпать на стол содержимое ящиков. В кабинет тихо, робко, как-то боком, вошел главный бухгалтер и секретарша, неся на подносе две чашечки кофе.
