Слова произносились с присвистом и рычанием, каждого звука было достаточно, чтобы повергнуть неискушенного в состояние благоговейного ужаса.
— Хатхока хатхна, фетмана сесферел. Джинхатна лесподай нен хатхока, джинхатха фетмана!
Сосуд с торчащей из горлышка головой начал подрагивать и позванивать. В комнате стоял крик, шум, звон. Казалось, даже доски потолка поскрипывали и бормотали, а жаркий воздух плясал вместе с мисс Джонсон, вид которой напоминал сумасшедшего, бьющегося в страшных конвульсиях. Мне начало казаться, что она вот-вот растает или рассыплется у меня на глазах.
Она выкрикнула свои заклинания, высовывая изо рта длинный язык и вращая им, как лесбиянка. Она взывала к джинну Али-Бабы — к великому и непобедимому духу «Сорока Грабителей Жизней», к терзателю и душителю человеческой плоти, к самому злому из древних духов. Она просила его восстать.
Я едва мог видеть сквозь пелену едкого дыма. Голова медленно поднималась над горлышком кувшина. То, что тянулось за ней, невозможно было когда-то представить по книгам и легендам. Оно было больше похоже на пучок трубок, стебельков и струек дыма. Это «что-то» поднималось все выше и выше, удлиняясь ярд за ярдом и скручиваясь все плотнее. От джинна исходил странный, неизвестный, сухой запах; все эти превращения в сочетании с жуткой жарой в помещении совершенно вывели меня из равновесия.
— О боже! — молился профессор Кволт. — Боже, помоги нам!
Мисс Джонсон, описав замысловатый узор острием заколдованного клинка, указала им на нас. Джинн послушно выгнулся; как парус яхты и начал двигаться в нашем направлении Я понял, что мисс Джонсон приговорила нас к смерти, одной из сорока, какую выберет джинн. Нас точно парализовало. Мы послушно стояли и смотрели на приближающегося джинна. Эти сплетенные нити и трубки, наверное, и были формой «хозяина», из которой он мог превратиться в любого из «Сорока Грабителей Жизней» и подвести нас к печальному концу.
Мисс Джонсон только начала что-то говорить, как произошло непредсказуемое. Джинн резко отпрянул от нас, как бы спасаясь от чего-то крайне опасного. Я едва повернул голову. У дверей стояла Анна. В руке она держала сверкающий серебряный полумесяц — чистый и священный знак ислама.
Мисс Джонсон опустила голову. Ее волосы, слипшиеся от жаркого пота в сосульки, свесились над лицом. Глаза медленно вращались сверху вниз, пока зрачки снова не очутились на месте. Она продолжала размахивать клинком сабли, но видно было, что ее, как и джинна, поверг в смятение вид святого полумесяца.
Анна торжественно и спокойно вошла в комнату и сказала низким уверенным голосом:
— Профессор! Гарри! Отойдите оттуда и встаньте точно позади меня.
Не отрывая взгляда от скорчившегося джинна, мы медленно вернулись к двери. Анна встала между нами и джинном, держа полумесяц на вытянутых руках, и медленно и тихо запела арабские песни…
— Анна, — раздался встревоженный голос профессора Кволта. — Ты должна выйти отсюда вслед за, нами. Голыми руками с ним ничего не сделаешь.
Анна даже не пошевелилась. Она лишь холодно произнесла:
— Я знаю этого джинна, профессор. Я, его уже давно знаю.
Комната была уже так заполнена дымом, что я едва мог видеть мисс Джонсон и джинна, но я, так же как и профессор Кволт, прекрасно знал, что полумесяц Анны еще недолго будет нам помогать. Чары и амулеты, как я уже убедился на собственном опыте, не дают длительной и надежной защиты от злых духов.
Неожиданно джинн начал менять свои очертания. Он завертелся в дыму, и казалось — вот-вот растает и исчезнет. И тут в тумане цветного дыма появилась какая-то тварь, вроде змеиной головы, со слепыми глазами и длинным отвратительным языком. Присмотревшись, я решил, что это скорее похоже не на змею, а на какую-то гигантскую пиявку.
Анна подняла свое оружие и сказала несколько слов по-арабски. После этого джинн начал с необычайной быстротой обретать другие чудовищные обличья, одно за другим.
— Он хочет найти такую ипостась, против которой бессилен полумесяц Анны, — сказал профессор Кволт, — или истощить волшебное действие полумесяца, превращаясь в разные формы.
— Анна! — Я ступил было к ней, но профессор Кволт удержал меня, взяв за руку:
— Теперь слишком поздно. Не мешайте ей, она не должна отвлекаться. Малейший промах — и мы все мертвецы.
Теперь джинн превратился в гигантскую крысу, и снова Анна произнесла новое заклинание, и вновь джинн изменил свою форму. Короче говоря, за считанные минуты мы пересмотрели всю компанию, которую Али-Баба заточил в кувшин. Каких только уродов там не было! Головы с мелкими частыми зубами на тонюсеньких ногах, пучок змей в виде спирали, огромные насекомые…
Я видел создание в виде человека, наполовину плачущего, наполовину ухмыляющегося. Я видел демоническое существо вроде сумасшедшего нубийского раба. был тут и мертвец с пустыми глазницами и шевелящимися руками, и хохочущая летучая мышь. Я видел женщину с влагалищем вместо рта. Я видел жуткого больного проказой, у которого отсутствовали большие куски головы и туловища. Перед моими глазами возникали и исчезали ужасы древнего Апокалипсиса, существовавшего тысячи, а может, миллионы лет назад.
Это были создания, которыми арабские мамы до сих пор, наверное, пугают своих детей по вечерам и которых вспоминают старики, когда проклинают все на свете. Даже самые изощренные современные ритуалисты беседуют о таких вещах лишь шепотом. Вот каковы были эти Сорок Разбойников. Даже самые точные и страшные описания их в легендах древней Персии не сравнятся с тем, что мы увидели собственными глазами.
Видя такие превращения, мисс Джонсон зарычала по-звериному и забилась в жестокой истерике. Она начала неистово резать себе руки острием своей сабли, а затем обхватила клинок одной рукой и стала водить его, по другой до тех пор, пока два отрезанных пальца не упали на пол. Подняв изуродованную руку над кувшином и обрызгав его свежей кровью, она, похоже, придала джинну новые силы. Превратившись в длинное щелкающее насекомое, джинн двигался прямо на нас.
Анна раскачивала серебряным полумесяцем, стараясь удержать джинна на безопасном расстоянии, но мы, тем не менее, не сводили с него глаз, чтобы быть в любую минуту готовыми к нападению, в случае если полумесяц не спасет нас от злого духа. Анна еще раз высоко подняла полумесяц и громко произнесла очередное арабское заклинание. Чудо-насекомое заколебалось.
Тем временем мисс Джонсон с остервенением Разорвала на себе платье, оно упало с ее плеч и лежало на подув виде груды лохмотьев. Затем она ухватила оставшимися пальцами левой руки бледный сосок правой груди и, сделав страшную мину, оторвала его. Мне было жутко и противно, но эти мазохистские штучки, проделываемые мисс Джонсон, похоже, только разжигали ее пыл, и она со звериной яростью размазывала кровь по своему животу, рыча от удовольствия.
— Хатхока! — кричала она. — Хатхока джинхатха!
Неожиданно Анна рухнула на пол. Профессор Кволт тут же подскочил к ней и попытался забрать из ее рук серебряный полумесяц, но только он к нему прикоснулся, как моментально отдернул руку, будто обжегся.
